— Находят то, что на дороге валяется, — не сдержалась я. — Нет, в самом деле. У меня всего два дня. Кто согласится связать себя с незнакомой женщиной, пусть и ненадолго?
— Я соглашусь.
Что?!
Два слова — а будто кирпич на голову уронили.
— Но я служитель закона, — продолжал Даймер, — и не нарушу его даже ради вас, Симона.
— Что это значит?
— Это значит, что если мы поженимся, наш брак будет настоящим.
Повисла звенящая пауза.
Надо было что-то сказать, хоть что-нибудь…
Даймер шумно вздохнул.
— Ну вот. Предложил девушке руку и сердце, а она смотрит так, будто у меня на носу мухомор вырос. Это фиаско, я раздавлен.
Он вдруг широко улыбнулся — на этот раз ямочка на левой щеке проступила отчётливо.
А я не могла понять, что чувствую. Облегчение? Или досаду… Оттого что в чашке не осталось кофе, чтобы плеснуть в самодовольное лицо напротив! Ни отчего кроме.
— Шутки у вас, инспектор, — голос предательски дрогнул.
— Какие шутки? Сейчас же пойдём в мэрию и распишемся.
Он сказал это слишком громко. Компания за столом наискосок разухмылялась, а рыжеволосый весельчак ещё и подмигнул. Я не знала, куда деть глаза.
Даймер бросил на стол две купюры по сорок гольденов, снял с вешалки мою ветровку и подхватил с дивана сумку.
— Ты идёшь?
Пришлось бежать следом.
__________________
* В переводе с немецкого "сладко-горький" (от suess — сладкий и bitter — горький).
Шагах в десяти от кофейни Даймер приостановился, оглядываясь по сторонам — правая рука согнута в локте, поднятый вверх указательный палец покачивается, будто стрелка компаса в поисках направления.
— Идём осматривать главную достопримечательность славного города Бежена… Туда!
Палец безошибочно нацелился на далёкий шпиль старой ратуши, видный в створе поперечной улицы.
И мы пошли.
— Не понимаю, почему девушки так любят таскать тяжести? — инспектор на ходу взвесил в руке мою сумку. — Как-то в катакомбах Хрустального города мне пришлось выручать из беды одну прекрасную даму. У меня была суб-карта, я неплохо умел её читать и хотел исследовать подземелья самостоятельно, а она отстала от экскурсии и заблудилась. Забрела на берег Русалочьего озера, пришла в восторг от тамошних голубых камней и решила унести с собой, сколько сможет. Естественно, её рюкзачок с добычей пришлось тащить мне — часа два, пока мы не вышли к людям. Думаете, я заслужил поцелуй благодарности? Ничего подобного. Она забыла обо мне в ту же секунду, как увидела своих родителей. Мне было девять лет, ей семь. Потом она, правда, прислала мне открытку, но к тому моменту я уже был влюблён в другую — мою десятилетнюю соседку с роскошным рыжим спаниелем.