Троекуров замолчал. По его ощущениям, уровень растерянности в кабинете только вырос. Голос подал один из эфэсбэшников:
– А интересно, группа крови у них какая?
– Выясняли, – тут же откликнулся Валерка. – Всё как в природе. В основном первая и вторая, реже третья, ну и четвертая – у пары человек.
Кабинет вновь погрузился в тяжелую тишину.
– Может, хобби?.. – тихонько сказал кто-то, словно боялся выглядеть глупо.
– Явных совпадений и здесь нет. Кто-то марки в детстве собирал. Мужики футбол смотрят. Все банально.
– А место рождения? – не унимался эфэсбэшник.
Троекуров полистал свои измятые листки с записями:
– Очень разрозненно. Двое из Самары, двое из Челябинска. Так… В Останкине родились только трое. Еще двое в Медведкове. Остальные разбросаны по карте.
Еременко вдруг нахмурился:
– А может… Может, их родственников что-то связывает?
– На родителей информация подробная. Там тоже пусто. В любом случае предлагаю данные по всем пятидесяти трем эпизодам обобщить и отправить аналитикам.
– Согласен, – коротко отрезал начальник отделения и спросил: – У кого-нибудь есть вопросы?
– У меня есть вопрос, – неожиданно для всех сказал Троекуров.
– У тебя? – удивленно вскинул брови Еременко.
Капитан кивнул.
– Коллеги! Я хочу вас спросить. Кто-нибудь когда-нибудь хотя бы слышал о чем-то подобном?
– Кирюша, завтрак готов. Оторвись от телика, радость моя, – пропела из кухни жена Оля. Правдивость ее слов подтверждали запахи, будоражащие аппетит.
– Пап, ну пойдем кушать, – вторил ей настойчивый детский голосок восьмилетнего Евгения Кирилловича, такого же рыжего и конопатого, как и его отец.
– Иду-иду, сейчас уже, – отозвался глава семейства, жадно впившись взглядом в экран телевизора.
Сюжет закончился, и он поспешил на кухню, где уже ждала утренняя трапеза с самыми дорогими людьми. Он знал, что стол полон изысканных яств, ведь в такой компании самая неприхотливая пища мгновенно превращается в деликатес. И все же как ни прекрасен был предстоящий субботний завтрак в кругу семьи, новость, которую рассказал ему телевизор, не отпускала. Проходя по длинному коридору, он даже пробубнил себе под нос:
– Ерунда какая-то, быть этого не может.
Пообещав себе не думать о новости за столом, он окунулся в святые мгновения семейного счастья и данное себе обещание сдержал. Ну, почти сдержал. Пару раз он все-таки возвращался мысленно к новостному сюжету. Смакуя яичницу, щедро приправленную сыром и креветками, Кирилл подумал: «Пятьдесят три – это невозможно много». И потом, когда в руке рубиново светился бутерброд с малиновым джемом, он мысленно сказал себе: «Если это правда… вот чем стоило бы заняться».