- Значит, двадцать пять кусков? – проговорил Хромой, и я
заметил, как побелели фаланги его пальцев, стиснувшие набалдашник
трости.
- Как я вижу, тебе о большой сумме Сафроновы решили не сообщать
– сказал я, подливая керосинщика в топку.
- А ты откуда знаешь, что с хаты именно столько деревянных
взяли? – Хромой задал вполне резонный вопрос, способный разрушить
мой блеф, правда, и у меня был заранее приготовлен ответ.
- О крупной сумме, хранящейся в квартире, директор галантереи
первым делом доложил, когда знакомому прокурору с курорта звонил и
требовал во всём разобраться. Сказал, что на курорте хотел домик у
моря прикупить. И для этого заранее со сберкнижки все накопления
снял. Но в последний момент брать с собой деньги побоялся и в
квартире оставил. И, кстати, сберкнижку, со свежей записью о снятии
средств, я сегодня утром лично в руках держал.
Конечно же, я бессовестно врал, но делал это вполне привычно. К
тому же отлично понимая, что где-то в загашнике у директора
галантереи, проработавшего в советской торговле больше двадцати
лет, могут быть припрятаны подобные средства. Хромой это тоже
понимал, и потому мой блеф выглядел убедительно.
- Двадцать пять кусков. Хорошие бабки – проговорил он.
- А тебе, подельники, сколько предъявили при делёжке? Наверняка
пару кусков, не больше?
Уголовник оскалился, но отвечать не стал. Затем вперил в меня
цепкий взгляд.
- Лейтенант, а ты изменился. Во время последней нашей встречи
совсем пустой был. А теперь в тебя словно кто-то вселился –
неожиданно точно подметил Хромой, тем самым выказав недюжинную
проницательность.
- Значит, ты теперь сам видишь, что я тебя реально насквозь
вижу. И в связи с этим, мне кажется, устроить ограбление квартиры,
изначально не твоя идея – озвучив пришедшую в голову догадку, я
заметил, как щека Хромого снова дёрнулась. – Ведь ты Хромой вор
осмотрительный и не стал бы после настоятельного предупреждения,
устраивать подобное по своей воле. А значит, тебя кто-то заставил в
это ввязаться. Я прав?
Хромой долго молчал, но начавшая трястись нога, снова его
выдала.
- Так что, будешь дальше молчать или скажешь, что ты об этом
думаешь?
И в тот момент, когда я попытался подогнать Хромого, стрелка на
висевших на стене часах показала три часа дня. После этого где-то
внутри серванта трижды глухо звякнуло, а затем заиграла одна из
известных мелодий Моцарта. Подойдя к серванту, я распахнул дверцы и
вытащил на свет старинные часы, весьма смахивающие на описанные
домработницей Нюрой.