На них были надеты плащи, а под ними — вполне обычная для средневековья одежда. Сейчас капюшоны были сняты, темная ткань откинута за спину, и я вполне смогла разглядеть легкие камзолы с узкими штанами. Такую одежду в кино и книгах из моего мира носили наемники или воины, привыкшие передвигаться верхом. Я уже поняла, что в этом мире нет ни электричества, ни автомобилей.
У каждого из моих спутников за поясом были ножи, за спиной на портупее мечи, и даже в голенищах сапог виднелись кинжалы. Они были вооружены до зубов. Это тоже пугало.
- Я поменять лошадь! – низким хриплым басом прорычал орк и, схватив свою дубинку, направился к дверям. Я сжалась на своей скамье, уставившись в пол, только чтобы не встречаться с ним глазами. Но монстр специально остановился рядом, оперся на дубинку и протянул свою руку с толстыми пальцами, обмазанными жиром. Затем ткнул меня в бок.
- У-тю-тю! – проговорил он и захрипел, заклокотал, трясясь всем телом. Вероятно, это был смех. Убрав руку, он даже придерживал свой живот, настолько ему было смешно. Нависая надо мной, он даже свет от печи загородил, а я не знала, куда исчезнуть.
Я беспомощно глянула на дроу. Салливан и Норман, не оборачиваясь, продолжали есть.
Орк вновь ткнул меня пальцем и загоготал, трясясь от смеха.
- Эй, Моран, не порти нам девку! Умрет еще со страху! – грозно высказался Норман, все так же не оборачиваясь.
Орк прекратил смех, с обидой посмотрел на обоих дроу и вышел из дома. Я вздохнула с облегчением. Салливан поднялся, подошел ближе.
- Если за тобой отправили воинов, им несдобровать, как видишь! Моран никого не пропустит. Он у нас охраняет вход в подземные лабиринты. И он здесь не один.
- Вряд ли за мной кого-то отправили! – проговорила я, дрожа всем телом. Встреча с орком, его тычки и жуткая дубинка здорово напугали меня.
- Не думаю, что староста не попробует выяснить, куда забрали его дочь.
- Дочь? – удивилась я. – Но я просто попала в тело какой-то тощей сиротки! Деревенские сами рады были от меня избавиться!
- Что значит, «попала в тело»? – внезапно заинтересовался Норман и, повернувшись, выжидающе стал смотреть.