От этого чувства я бежала. А еще - от безысходности, в которую все неизбежно должно было скатиться.
Конечно, мое поведение и нелепая забастовка с отказом возвращаться на работу выглядели дико непрофессионально и могли хорошенько изгадить мне рабочую репутацию в дальнейшем, но ситуация между мной и боссом была слишком острой, чтобы остаться во всем этом с холодной головой. Да и он хорош! Разве его чертовы домогательства соответствовали уставу?
Я ощутила, что от этой несправедливости раздражаюсь еще больше.
- Да щучий потрох! - выругалась злобно, в очередной раз налетев бедром на острый угол.
Ладно, на самом деле я сказала вовсе не так. На месте щучьего было куда более неприличное, созвучное ему, слово.
- Мама, а что такое щучий потрох? - тут же поинтересовалась Машенька, возникая на пороге.
Но тут же, к счастью, забыла про свой вопрос. Потому что ее глаза испуганно округлились при виде моих истеричных сборов.
- Что ты делаешь?
- Пакую вещи, - решительно заявила я и еще раз повторила ранее сказанное, словно сама себе не верила:
- Мы уезжаем.
- Но дядя Костя…
Я неожиданно даже для себя самой гневно ударила кулаком по комоду, об угол которого несколько раз стукнулась - прямо-таки отомстила за все этому проклятому старому куску дерева!
Дочь испуганно вздрогнула. Я тоже.
- Маша, оставь эти фантазии, ладно?
Мой голос звучал отрывисто, моляще. Отчаянно хотелось перейти на крик, чтобы заставить дочь забыть об этом человеке…
Но она была мне неподвластна. У нее были свои собственные чувства…
Невозможные, как и мои. И с этим нам обеим придется смириться.
- Какие фантазии? - осторожно уточнила Маша, крепче прижимая к себе Петю, словно он мог защитить ее… От кого? От меня?
От меня, подумать только!
- Дядя Костя не будет твоим новым папой, - сказала я твердо, надеясь, что дочь поймет это раз и навсегда.
- Но почему? Ты же нравишься ему!
Да уж, упрямства ей было не занимать.
- Потому что он чужой папа, - наконец выдохнула я сквозь зубы то, что причиняло боль и мне самой.
- Неправда! - выкрикнула дочь так отчаянно, что у меня сердце треснуло напополам.
- Правда, - повторила я. - Мне жаль, но…
- Там на кухне плохо пахнет, - буркнула Маша прежде, чем гордо от меня отвернуться.
Она плакала. И за это я ненавидела сейчас Константина Лаврова еще сильнее.