— Подозреваемая утверждает, что вы можете помочь ей в… сотрудничестве со следствием.
— Подозреваемая? Кто, Верка? — вскочила я. — Да вы что, она не могла! У неё брат в интернате!
— Чего именно она не могла? — сощурился следак.
— Ничего! Вообще ничего не могла, она же уже третий год добивается опеки! Дышать боится, чтобы не сорвалось в очередной раз!
— Ну-у-у, — понятливо протянул он, — тогда вы просто обязаны помочь ей выбраться. Пройдёмте со мной…
По длинному затемнённому коридору мы пришли в другую, неожиданно тихую часть здания. Здесь пахло сыростью, и двери кабинетов были железными, как в тюремных камерах. Или как в том подвале, где я провела однажды ночь, боясь даже дышать от ужаса.
Чувствуя, как в груди больно растекается то самое застарелое отчаяние, поёжилась. А когда громыхнул замок и пронзительно взвизгнули заржавленные петли — мне захотелось то ли заорать, то ли сбежать, сверкая пятками.
— У вас десять минут, — сообщил мне провожатый, и дверь с грохотом захлопнулась. Теперь уже за моей спиной.
В махонькой комнатушке без окон меня ждала Верка с подбитым лицом. Я замерла в шоке, даже не решаясь кинуться к ней, потому что она смотрела на меня так… обозлённо!
— Что случилось, Вер?
— И это ты меня спрашиваешь? — взорвалась вдруг она. — Сама же подставила меня перед… — резко замолкла и, дернув на себя, зло зашептала: — Доигралась, Слав? Я тебя сколько раз просила — не выпячивайся! Ты же знаешь, как мне важно иметь чистую репутацию, работу и жильё! Ну кто тебя просил, а?
— Да что случилось-то? — привыкнув к полумраку и разглядывая уже в деталях синяк на её лице, пролепетала я. — Вер, я клянусь, что ничего такого не делала!
— Ты, может, и не делала, а вот этот твой… лысый с пистолетом… Короче, так как ты у нас теперь типа неприкасаемая, Толик отыгрался на мне! Вчера я сказала ему, что буду продавать дом, и он, как ни в чём не бывало заявился, забрал товар. Вообще без всяких. Утром я приехала на работу, а он меня в подсобку завёл и говорит — давай ты устроишь мне неждачник со Славкой наедине, так, чтобы ни одна скотина не узнала, а я тебе денег на аренду ссужу и в документах повышенную зарплату укажу, специально для опеки.
— А ты? — сжалась я.
— Я? Ты дура совсем?! Я, в отличие от тебя, думать могу не только о себе! Сказала, что он может катиться ко всем чертям.