Менеджер бодро развернулась и
исчезла за дверью.
— По коням, — скомандовал я себе под
нос, даже не думая возвращаться в бар.
Во-первых, я на мели. Во-вторых,
Амур отойдет. Он всегда был спокойнее реки и разумнее гор. А вот с
остальными комедиантами в этот месяц пересекаться точно не стоит.
В-третьих, я художник. Мы — народ свободолюбивый.
К тому же, жил я недалеко. Если
срезать, то буду в съемной квартире через пятнадцать минут. Бар
находился вблизи небольшого парка, где обычно тусила молодежь.
Здесь была детская площадка и много скамеек. Что еще нужно для
счастья подросткам?
Деревья встречали меня молчаливо.
Они чем-то походили на сегодняшнюю публику. Впрочем, выступил я
неплохо. Дыра в заборе, окружавшем парк, осталась на своем месте, и
я привычным движением… феерично споткнулся и рухнул ниц на холодную
сырую кирпичную кладку.
Щека онемела. Правый глаз напрочь
отказывался открываться, слипшись, как мне кажется, навсегда.
Где-то я это уже чувствовал. Надеюсь, что у меня не сотрясение. Не
припомню, чтобы парк реставрировали. Но укладкой плитки в городе
занимаются регулярно, так что могли и камни выложить, с них
станется.
— И если есть в кармане пачка-а-а… —
запел негромко я, поднимаясь на четвереньки.
Собственная речь прозвучала глухо,
волнами боли растекаясь по черепу. Я облизнул пересохшие
потрескавшиеся губы и почувствовал стальной соленый привкус крови.
Губы не голова — заживут.
Вокруг стоял какой-то неразборчивый
гомон из воя и возни, смешивающийся в унисон. Давно знал, что не
стоит ходить по всяким закоулкам поздно ночью.
— Какого хрена ты поешь?! — с
нескрываемой яростью закричал мне незнакомый девичий голос. —
Вставай и сражайся! Ты же из рода Шевальé!
Я не спешил поднимать голову. Иногда
галлюцинации пропадали, если не обращать на них внимание. Все-таки
придется идти к доктору за успокоительным. Вообще, мои выписываются
курсом, но я редко их использую.
Бывает. Иногда можно слышать смех
или голоса. Так говорил врач. Ему виднее. Здесь никого нет.
— Она настоящая, — вторил девушке
громовой мужской голос. — И мы тоже настоящие. И если ты хочешь
выжить, отброс, то дерись. Мне некогда с тобой нянчиться.
Значит, слух ко мне полностью
вернулся, несмотря на все еще разваливающуюся голову. Пришлось
встать на колени и лишь потом с усилием и болью поднять голову.