—Ты уверена, что хочешь за него замуж?
От заданного вопроса я едва не споткнулась, но вовремя остановилась. Вот была бы картина — Венди, скачущая носом по каменным ступеням. Сдерживая возмущение, повернулась к леди.
— Нет. Я ведь уже говорила, он всего лишь мой начальник.
— Да? — растерялась родительница. — А почему этот Холл смотрит на тебя как кот на сметану.
Не сговариваясь, мы обе развернулись и уставились на Ричарда. Я с прищуром, матушка с интересом. Голубое платье с кружевным воротом не делало из меня сказочную принцессу, хотя стоило приличных денег. Так чего он так смотрит?
— Хочешь сказать, Холл испытывает ко мне гастрономический интерес? Наверное, кто-то не успел перекусить, — усмехнулась я в кулак. — Пожалуй, потороплюсь, а то опоздаем.
— Будь бдительная, Венделин Эйвери. И помни, Ортон тебя любит, но его терпение не безгранично, — наказала родительница, но я не обернулась. У меня работа, все прочие предположения излишни. Тем более, если они касаются Ортона Кирка.
Приближаясь к тайному жениху, я не могла не заметить, что при всей своей расслабленности Ричард отслеживал каждый мой шаг. Внимательный оценивающий взгляд польстил, но я не показала и вида, что заметила его.
— Отлично выглядишь, — заметил Холл, распахивая передо мной дверцу автомобиля.
— Благодарю. Ты тоже, — не осталась я в долгу. Никакого подхалимства с моей стороны, темно-синий пиджак и такого же цвета брюки необычайно шли магу. Рич всегда следил за своим внешним видом, был подтянут и сейчас ничего не изменилось.
Автомобиль тронулся, увозя нас подальше от любопытной родительницы. Интересно, мои слова о том, что меня с Холлом ничего не связывает, будут подвергнуты сомнению или нет? Высшие силы, пожалуйста, пусть матушка примет это за чистую монету, а если нет, то все равно выбросит лишнее из головы. И я даже могу все это повторить, ведь прошлое осталось в прошлом.
Едва мы оказались одни в закрытом пространстве, слова пропали, и я уставилась в окно. На работе совсем иная обстановка. Там помимо нас двоих рядом присутствовали коллеги. Здесь же все иначе. Ричард ничего не говорил и в его молчании мне виделось нечто многозначительное и зловещее. И как-то сами собой навалились воспоминания нашей учебы в академии, отчего захотелось скрипнуть зубами. Кто их звал, эти мысли?!