– Нет, он стеснялся.
– Ну, да, конечно, – усмехнулась
Валентина. – Поэтому плясал так, что все открыли рты. Пошел к тебе,
снял брюки, а потом – и остальное. Парень он, конечно, нагловатый,
зато не жадный. Вон сколько коньяка принес! Я тут прикинула –
рублей на 20.
– Так он его не покупал: пациенты
принесли в подарок. Мне Витя рассказал.
«Поинтересовалась, – усмехнулась
Валентина мысленно, – заметила и оценила». Но вслух сказала:
– Он мог его продать, и у него купили
бы – коньяк хороший, но он его не пожалел.
Они не знали, что местное спиртное не
имело ценности для Кира. Для чувства радости молодому телу не
требовался допинг. А продавать спиртное означало нарушать закон – у
государства монополия. Перепродажа купленного в магазине считалась
спекуляцией, а она каралась лишением свободы. Кир слишком мало жил
в этом обществе, чтобы настолько рисковать. Максим ему бы
разъяснил, что строгость местных правил компенсируется
необязательностью их соблюдения, но Кир его об этом не спросил.
– Пойду, – Наташа встала. – Спасибо
тебе, Валя!
– Иди, – одобрила Валентина. –
Приоденься и накрасься – тогда не устоит.
Когда подруга вышла, она плеснула в
рюмку остатки из бутылки и, смакуя, выпила. «Хоть что-то мне
досталось», – подумала и усмехнулась.
***
Кир моделировал, когда в дверь в
комнату приоткрылась, и в образовавшейся щели показалась чья-то
голова.
– Чернуха! Там к тебе пришли.
Голова исчезла, не сообщив
подробностей. Кир удивился: за все время, что прожил в общежитии, к
нему никто не приходил. По установленному здесь порядку гостей не
пропускали сразу в комнаты. Вахтер их останавливал, после чего
дежурный из жильцов шел вызывать того, к кому они пришли. Вызванный
спускался и оставлял на вахте документ, гость – тоже, после чего
обоим позволяли пройти. За порядком здесь следили строго.
Кир взял пропуск и спустился к вахте,
где с удивлением увидел у стены Наташу.
– Здравствуй! – она несмело
улыбнулась. – Пригласишь к себе?
– З-здравствуй. П-проходи.
Он положил перед вахтером пропуск,
Наташа – свой. Они поднялись в лифте на шестой этаж. В нем и по
пути к дверям 611-го блока молчали. Кир исподтишка разглядывал
Наташу. Кремовая блузка с кружевами, коричневая юбка, на маленьких
ступнях – такие же коричневые туфли. Выглядит нарядно, подкрасилась
и надушилась. У духов цветочный, но не резкий запах. Здесь женщины
нередко злоупотребляли парфюмерией, Кир, обоняя, морщился – зачем
же столько лить? Любопытно, зачем она пришла? Сама ж сказала, что
не хочет видеть.