В комнате Наташи они поужинали и
выпили «Токай». Киру он пришелся по душе: медовые оттенки с
ароматом сухофруктов. Напоминает херес, которым угощался у актрисы,
но заметно слаще. И ужин замечательный. Наташа приготовила котлеты
с картофельным пюре, салат из овощей, нарезала колбаски, сыра. Еда
простая, но очень вкусная; Кир искренне похвалил хозяйку. Она
зарделась и довольно улыбнулась. А после была ночь любви, точнее,
два часа, поскольку в десять вечера должна была вернуться с танцев
соседка женщины. Кир был с Наташей нежен – догадался, что ей такое
больше по душе. Она стонала, вскрикивала и прижималась к нему так,
как будто бы хотела слиться воедино.
– П-продолжим з-завтра? –
поинтересовался Кир, когда настало время расставаться.
– Нет, завтра мы идем в театр, –
ответила Наташа. – Начало в девятнадцать, пока домой вернемся,
будет двадцать три, и в корпус не пропустят. Да и соседка будет в
комнате.
– В-в т-театр? – Кир удивился. –
К-какой?
–
Русский,[1] на «Трехгрошовую оперу»
Брехта. Спектакль очень хвалят, давно хотела посмотреть, и тут
вдруг получилось взять два билета через профсоюз. Хотела предложить
один подруге, но тут ты нарисовался, – она хихикнула. – Так что
оденься поприличнее, у нас места в партере.
– Р-раз это опера, т-так в-в н-ней
п-поют? – поинтересовался Кир.
– Не так, как в оперном, – ответила
Наташа, – но говорят, что да.
Спектакль Кира поразил: веселый,
эксцентричный, с песнями и танцами, он был поставлен мастерски, с
отменным вкусом. Великолепные актеры… Среди актрис Кир разглядел
Эльвиру Николаевну, игравшую одну из проституток. Он даже не
поверил и попросил бинокль у Наташи. Его он взял за 50 копеек в
гардеробе, поскольку их места располагались далеко от сцены.
– Кого ты так разглядываешь? – не
удержалась от вопроса спутница.
– З-знакомую актрису, я ей з-зубы
д-делал.
– Которую?
Кир показал.
– Красивая, – нахмурилась Наташа.
– Ей с-сорок с-с х-хвостиком, а м-муж
б-большой н-начальник.
– А ты откуда знаешь? Она сама тебе
сказала?
– В-врач ортопед. Она с-сказала м-мне
с-спасибо – и в-все.
– Коньяк не подарила?
– Т-такие н-ничего н-не д-дарят.
Наташа засмеялась, на том непонимание
закончилось. «Ревнует», – понял Кир. В антракте они выпили
шампанского в буфете и закусили шоколадом. «Титанов мысли и
гигантов духа до гибели доводит потаскуха, – крутился в голове у
Кира песенный куплет из пьесы по дороге в общежитие. – Смеются над
несчастными. И что же? Насмешника хоронят шлюхи тоже».