После этого, вроде как, вполне обоснованного заявления споры о
природе встреченного явления разгорелись с новой силой. Компаньоны
друг перед другом много всяких доводов привели, но ни до чего
конкретного так и не договорились. Только Андрей вспомнил присказку
одного из наставников в их училище: «Есть многое на свете, друг
Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
Свое обещание по поводу записки в адрес шефа Андреевой практики
тот странный некромант все же сдержал. Это было видно по тому, как
сердито с самого утра разговаривал с практикантом Павел Никитович,
и окончательно прояснилось ближе к самому концу утренней планерки,
на которой главный городской полицейский ставил цели и задачи своим
подчиненным.
- А тебе, Андрюша, друг мой ситный, - сердито нахмурил брови
полицмейстер, когда очередь в назначении заданий дошла до Рябова, -
и на сегодня, и еще на ближайшие два дня сверх того, ставлю задачу
по патрулированию улиц нашего города. А то, как я посмотрю, слишком
много у тебя свободного времени образовалось. Благо еще, что
Пафнутий Никодимович ту записку с описанием твоих художеств
отправил именно мне, а не тому же Малышеву. За Малышева бы ты за
срыв дознания одним простым патрулированием улиц точно не
отделался. – После чего перевел свой взор на сидящего неподалеку за
столом участкового пристава: - Василь Филиппыч, приставь этого
неслуха к своему самому наибольшему педанту из всех городовых и
пусть данный молодой человек на собственных ногах ощутит, как
нелегок хлеб простых полицейских.
- Сделаю, Павел Никитыч, - только и кивнул пожилой, заслуженный
полицейский чин, принимая к сведению дополнительное распоряжение
начальства.
Таким вот образом, после окончания планерки и отправился
практикант из канцелярии полицмейстера в самый обычный полицейский
участок, небольшую контору, состоящую всего из двух помещений:
кабинета самого участкового пристава и маленькой каморки, в которой
в промежутках между выходами на подведомственную территорию коротал
свое время остальной наличный состав.
М-да, уж, совсем не так представлял себе Рябов «самых больших
педантов». Едва сопроводив проштрафившегося парня до помещения
своего участка, участковый пристав подозвал к себе двоих молодых
мужчин в полицейской форме, возрастом едва ли хотя бы на пяток лет
больше самого Андрея и авторитетным, не предполагающим возражений
голосом распорядился: