- Согласен. Я обедаю в этом трактире почти каждый день. Если же
меня тут не окажется, а у вас будут важные сведения, вы, Андрей
Захарович, можете обратиться к распорядителю зала, Егору
Мефодьевичу, скажете, что информация для Горыни, и он или в самом
скором времени передаст мне сообщенные вами сведения, или, если
буду нужен непременно я сам, пошлет за мной одного из половых.
То, что переговоры прошли вполне удачно, неожиданно подтвердила
и Система. Перед глазами парня неожиданно повисло короткое
сообщение: Воля +1. Наверное, это так
подействовало то, что столь неоднозначный человек впервые обратился
к Рябову не как-нибудь обезличено, а по имени-отчеству.
Конечно, Кузьма Тарасович предлагал еще в их трактире отобедать,
сообщая, что за все съеденное будет заплачено, но Андрей,
отказавшись, подался на выход. Во-первых, не хотел быть обязанным
пусть вежливым, но все-таки бандитам, а во-вторых, опасался быть
замеченным обедающем в этом трактире. Наверняка, полицейские
начальники отлично знают, кому это заведение принадлежит, сложить
два плюс два много ума не потребуется.
- Это тебе Система подала знак, при помощи какой из своих
характеристик ты эти переговоры завершил успешно, - сделал вывод
Илон, когда вечером, после возвращения домой, Андрей сообщил ему о
повышении своей второй дополнительной характеристики. – Жалко
теперь Система требует с тебя просто какие-то несусветные
количества порчи за открытие еще одной дополнительной
характеристики, очень уж они у тебя выходят полезными.
- Это да, - согласился Рябов, - за первую дополнительную
характеристику сто единиц порчи, за вторую – десять тысяч, а
миллион даже начинать собирать бессмысленно.
Обсудив еще с Илоном, под каким соусом подать новые разведанные
сведения полицмейстеру, Андрей под мурчание своей кисы сладко
уснул.
Впрочем, как говорится, солдат спит, а служба идет. В смысле,
идет последняя практика, после завершения которой, при отсутствии
очень уж серьезных залетов, Рябов будет принят на службу в тайную
канцелярию и получит, вместе с заветной должностью младшего
экспедитора тайной канцелярии, еще и статский чин аж губернского
секретаря. Между прочим, чин двенадцатого класса, положенный ему,
как лучшему выпускнику всего их курса, остальные-то с окончанием
учебы обычного колежского регистратора получали. Хоть не бог весть,
какой чин, но Андрей, признаться, этим своим достижением немало
гордился.