И сам заржал над своей шуткой.
Я же поняла, что он уже точно никуда не уйдёт. Остаётся молиться, чтобы мерзавец меня не узнал и удалось улизнуть.
Собравшись с силами я поднялась, поправила юбку, глядя в пол, пробубнила, что в помощи не нуждаюсь, поняла, что либо он уже меня узнал, либо не узнает вовсе и, не удержавшись, посмотрела в его лицо.
Он узнал. Любитель некрофилии оказался подростком, лет на десять младше меня. Тот самый, отирающийся на вокзале около булочницы-лоточницы. Одетый в кожуху с чужого плеча, но в щегольски начищенных сапогах. Спутанные, беспорядочно откромсанные светло-рыжие волосы, бледный, с яркими пятнами веснушек по всему лицу. Он был отталкивающе, вызывающе некрасивым. Но хуже всего были глаза. Блекло-голубые, очень светлые. Меня всегда пугали люди с голубыми глазами, но в этих просто плескалось равнодушное безумие. Это глаза убийцы. Не человека, которому пришлось отнять чужую жизнь, а того, кто мучает ради наслаждения. Никогда такого не видела, но мне стало очень страшно. Я безумно испугалась этого почти ребёнка, и он это увидел.
— Ба! Знакомые всё лица, — рыжий обнажил жёлтые зубы, улыбаясь. — Деньги быстро сюда. Я тут не шутки шучу. Иначе возьму сам. Сколько захочу. А ты стой! Больше не смоешься!
Откашлявшись, я произнесла как можно громче.
— Я прошу вас оставить меня в покое. В противном случае, я буду вынуждена звать на помощь!
— Да? Думаешь понадобится? Ну позови. И кого краля здесь собралась звать в подмогу? — так же громко ответил он мне. А потом ещё громче. — Чап, Тер! Подсобите? Краля думает, что меня одного ей мало будет, — на его зов подошли ещё двое парней старше него. — Порезвимся?
С этими словами он достал из кармана небольшой нож. Не сомневаюсь, он использует его по назначению.
— На помощь! Пожалуйста, помогите! — заорала во всё горло.
Краем глаза заметила, как дёрнулся детина за прилавком с картофелем, но остался стоять на месте. Обвела взглядом толпу и увидела лишь несколько сочувственных взглядов, другие же и вовсе демонстративно отворачиваются. Лишь бандит-недоросток мерзко ухмылялся, смотря на меня.
Мне здесь никто не поможет. Каждый из этих людей бережёт свою жизнь и жизнь своей семьи. Никто не станет рисковать ради пришлой.
Времени переживать нет катастрофически. Опять придётся спасать себя самой. Конечно, на всех красавчиков-графов в роли спасителей не хватает. Поэтому невинным девам – герои-офицеры, а девам старым – собственные силы.