Ральф поднял руку, показывая, что все в порядке и опасности нет.
Пулеметчик что-то сказал солдатам и к трофейщикам направился один
из солдат.
- Обершютце Нойманн, - представился подошедший. - Что тут у вас,
камрады?
- Пристрелил русского, - ответил Курт, кивая на тело.
- А-а-а, - кивнул солдат и его взгляд остановился на
покачивающемся Дильсе.
Шультц выругался про себя. Трофейные спирт и водку он уже
спрятал, и делиться с гренадерами не собирался. Но Курта, несмотря
на хорошую закуску развезло. Шутка оказалась хоть и смешной, но не
очень удачной. Не дай бог узнает «Большой Ганс»…
Ральф решил, что лучше поделиться трофеями. Он достал одну из
фляжек с водкой, добавил три банки русских консервов, сверток с
салом и протянул все обершутце.
- Держи, камрад, за беспокойство.
- О, спасибо камрады, - довольно осклабился солдат, - если что,
зовите. У меня был товарищ, лучшего ты не найдёшь… - начал петь
Нойманн уходя.
- Бараба-а-ан пробил бой, он шёл рядом со мно-о-ой… - подхватил
Курт гнусаво.
- Курт, заткнись, ради всех святых! – разозлился Шультц и
услышал хохот Ноймана.
- Понимаю тебя, дружище! – крикнул тот. – Не каждый такое
выдержит.
Курт тоже засмеялся, но петь перестал. Он присел около трупа и
вытащил из кармана мертвого русского документы, и среди них
обнаружил фотокарточку. На ней молодая и очень красивая женщина
держала удивленную девчушку, а рядом, положив руку женщине на
плечо, стоял строгий военный. Курт покосился на труп, хмыкнул и
принялся рассматривать женщину.
- Смотри, какая красивая фройлян!
Шультц покосился на фото.
- Фрау, Курт, фрау. Эта женщина замужем, разницу чуешь?
- Без разницы. Она уже вдова.
- Русская вдова, - поправил Ральф. - А ты женат?
- Не, не сподобился.
- Почему? Хотя, не говори, - Ральф усмехнулся, - и так все ясно.
Наши фройлян любят статных и подтянутых мужчин.
Курт не ответил, тяжело вздыхая. Он и так знал, что форма ему не
идет. Что поделать, если природа обделила статью и внешний вид
выпадает из общего принципа - немец, одетый в военную форму,
выглядит так, словно в ней родился. Наоборот, внешний вид Дильса,
являлся объектом всевозможных шуток, которые не доходили до
откровенных издевательств только благодаря фельдфебелю Кранке.
«Большой Ганс» осаживал остряков, но сам раздражаясь не забывал
обязательно припахать нерадивого Дильса.