Только вот он подвел.
Не сберег счастье одной из них.
Проглядел. Слепо поверил в сотканную из белых нитей ложь и отдал любимую дочь врагу.
Не смог он смириться, что не одна она, обиделся, что детей дарить не хочет. Чужой он для нее. Разные они.
Мужчина продолжал вспыльчиво говорить, говорить, слишком сильно чувствуя, как безудержный поток слов рвется наружу. Ему необходимо было избавиться от боли, что отчаянно душила его который год подряд. Она мешала мыслить, безжалостно запутывала выходы из лабиринта терзаний. Стоило увидеть едва заметный блик света в конце пути, как он сразу исчезал. Растворился, словно его и не было. Боль безжалостно ставила подлые подсечки, путала дорожки, ведущие к свету. Заставляла изо дня в день жалеть о несделанном.
А ведь он хотел, думал об этом неоднократно, но суровый характер и вера…
Я понимаю, что поступаю жестоко по отношению к ней. Но не вижу иного выхода. Прости, родная, я должен был сделать это раньше, должен был сохранить ее семью, но не смог.
Открыв потайной ящик письменного стола и, достав оттуда увесистую черную папку, мужчина снова углубился в изучение документов, предложенных сыном лучшего друга.
Если было бы в его силах повернуть время вспять, он незамедлительно бы это сделал. Исправил, что натворил.
Пора признать, что за последние десять лет он наворотил слишком много дел. За что заплатил кровью и сердцем.
Я все исправлю, обещаю.
София
Черный автомобиль с неоновыми фарами мчится вдоль ночных дорог, блики света уличных огней мелькают за тонированным окном, постепенно возвращая в безоблачное, полное ярких красок детство.
Когда-то я любила сидеть на заднем сиденье папиного автомобиля, вдыхать любимый аромат с лесными нотками и ловить слишком быстро ускользающие от детских глаз блики фонарей за окном, пока он тихо разговаривал с мамой ни о чем.
Мама…
— Если бы ты только знала, как мне тебя не хватает, — выдыхаю тихо, устало прикрывая веки и облокачиваясь на кожаный подголовник автомобиля Lexus LS.
Столько лет прошло, а я все так же помню ее тихий и ласковый, словно мед, голос, никак не подходящий к нему звонкий женственный смех, к которому хочется присоединиться, потому что он завораживает, примагничивает.
Ее глаза всегда лучились счастьем, а ослепительная улыбка располагала к себе собеседника. Даже если он был нелюбим. Мама никогда не показывала взглядом или действием, что ей кто-то не нравится. Она лишь фыркала в спину уходящему гостю, а он и не догадывался об истинных чувствах. Она умела играть...