Она переводит свой взгляд на меня и прикладывает ладонь ко рту.
— Бедная девочка! — Подходит ближе и нежно проводит по моей щеке ладонью. — Кто… Этот изверг Марат? — я могла лишь кивнуть. — Иди ко мне, — она меня обнимает.
В ее объятиях я чувствую себя, как дома. Я закрываю глаза и представляю, что меня обнимает моя мамочка. На глаза наворачиваются слезы, и одинокая слезинка катится по щеке.
— Все хорошо, милая. Больше никто тебя не обидит. А если посмеют, у меня есть чугунная сковорода, и я знаю, как ею пользоваться, — говорит женщина.
Я не могу сдержать смеха.
И тут до меня кое-что доходит. Решение всех моих проблем.
Я смотрю на женщину, на ее открытое лицо…
— Мама, я привез Машу, как ты и просила. Ты сказала, что будешь слушать только ее.
— Да, я так сказала. Расскажи мне все, Машенька.
Тело дрожит, дыхание сбивается, а глаза бегают между незнакомцем и его мамой.
Он меня убьет.
— Я… Я люблю вашего сына. Мы хотим пожениться как можно скорее.
Маша
Если бы взглядом можно было убивать, то я давно бы была мертва.
Я сама не поняла, как эти слова вырвались из моего рта.
Но… Я сделаю все, чтобы выжить. И думаю, что мама моего незнакомца мне в этом поможет.
Я не смотрела на мужчину, просто не могла. Лицо пылало так сильно, что мне нужно приложить к щекам что-то холодное. Струйка пота скатилась по спине, я вздрогнула от этого ощущения.
— Адиль! — всплеснула руками женщина. — Ты же мне говорил, что все это ошибка. Ты стоял и в глаза мне это говорил, сын!
Адиль.
Я мысленно повторила его имя. Кажется, красивее я не слышала.
— Если бы я не заставила тебя поехать за девочкой? Я тебя не так воспитывала, — она разочарованно покачала головой. — Пойдем, Машенька, что мы на пороге стоим. А ты скажи, чтобы нам принесли чай.
— Мама, мне надо поговорить с Машей, — практически прорычал мужчина.
— Потом. Позови папу в гостиную.
Женщина деловито взяла меня за руку и повела за собой. С каждым шагов в глубь дома сердце болезненно билось о ребра. Мне кажется, я сейчас упаду в обморок.
Мама Адиля привела меня в комнату, я не видела перед собой убранства. В ушах шумело, я хотела признаться во всем. Сказать, что я соврала. Но тогда… Тогда станет еще хуже! Тогда за мной будет охотится не только дядя, но и Адиль.
— Дрожишь вся, — говорит женщина. — Сейчас чай принесут, согреешься.