Ординаторская была пуста, когда я начал вторую ходку в этот
бюрократический ад. И если в первый раз я писал как хирург, то
теперь я писал опять-таки как хирург, но которого собирается судить
самый дотошный прокурор в мире.
«Где степень ургентности?» — Ах, так! Ну получите! Я расписал
классификацию неотложных состояний в торакальной хирургии, даже
сославшись на последнюю редакцию британского медицинского журнала,
и четко обосновал, почему данный случай относится к наивысшей
категории, требующей немедленного вмешательства в течение «золотого
часа».
«Почему не написал про альтернативу?» — Извольте, профессор! Я
посвятил целый абзац сравнительному анализу ручного шва и
использования механических сшивающих аппаратов при травматическом
разрыве пищевода. Не забывал и упомянуть и о риске дополнительной
травматизации тканей аппаратом в условиях выраженного воспаления, и
о большей надежности ручного контроля натяжения нити, и даже привел
статистику послеоперационных осложнений из немецкого исследования
трехлетней давности.
«Какие именно группы антибиотиков?» — Хо-хо! Я расписал
трехступенчатую схему антибактериальной терапии: стартовую, с
использованием комбинации цефалоспоринов третьего поколения и
метронидазола для покрытия всего возможного спектра бактерий; затем
— тактику деэскалации на основе полученных данных бакпосева и,
наконец, критерии для перехода на другие формы.
Так прошел час. Потом еще один. И еще. Спина затекла и, кажется,
превратилась в каменный столб. Даже глаза начали слезиться от
постоянного напряжения, а желудок издавал такие жалобные звуки,
что, казалось, вот-вот объявит забастовку и выйдет на пикет с
плакатом «Требую борщ!».
Наконец, я закончил, встал, разминая затекшие мышцы, и побрел к
кабинету профессора. Дверь была приоткрыта. Он сидел за столом и
читал какую-то книгу. Тайга даже не поднял головы, когда я вошел,
просто молча протянул руку, куда я и вложил свои труды.
На этот раз он читал еще медленнее. Иногда он останавливался,
хмыкал, тер подбородок. Я стоял напротив и чувствовал, как по капле
утекают остатки моих сил, а глаза вот-вот грозятся закрыться.
— Хм, — произнес он, дочитав. — Уже лучше. Прогресс налицо. Так
еще и использовал зарубежные исследования. Похвально.
Победа! Неужто я победил? Теперь то профессор точно не найдет, к
чему прикопаться.