Лиза обняла ворчащую бабушку, получила родственный подзатыльник
и была усажена к Вениамину под бок. Из печи уже доставался большой
парящий чугунок. Нашлась и крутобокая глиняная миска и сметанка для
путешественницы.
- Бабуль, да я не нарочно. Так получилось, он падать стал, а я о
таз с грибами оступилась, вот и вышибло. Хорошо, что Кеша рядом был
- подхватил.
Говорить с полным ртом было неудобно, но оторваться от давно
забытого вкуса щавелевых щей, кисленьких да со сметанкой. Ммм -
вкуснотища.
- Вот и я говорю. как у тебя дух-то не вышибло не понятно. Это
хорошо, что сама одумалась, а то б лежала полумертвая пока пернатый
налетается. Ему-то все едино. Время это только для нас, для людской
породы значенье имеет. Ух, бестолковка. Ешь, ешь, наворачивай. Это
по моему рецепту, значить от хворей, что с головушкой приключается.
Поди так и забросила учебу?
- Почти все рецепты по памяти переписала. Пару страниц осталось.
Правда с кухонными делами как было туго, так и осталось. Помощница
у меня теперь, очень ей нравится. Ты не против?
- Вот значить как. Ну коли учениками обзавелась, так это и
хорошо. Домового припряги, нечего ему без дела сидеть. Они без дела
сохнут, да характер портится. А, что сама руками работать не хошь,
так это ужо воспитанье такое у тебе. Не приучена с детства, вот и
норовишь чужими руками блины жарить. Ну девка взрослая сама
разберешьси. Доедайте и идите ужо. Поди есть о чем поговорить,
помиловаться. Все мне твой болезный рассказал. Так и знай - не
против я. Давно пора уже. Засиделась в девках, так и будешь до
пенсии козам хвосты крутить, а жить когда? Погуляете, а потом
значит солдатика то мне верни, еще плечо править. Да еще чего
сказать хотела. Елочку бы посадила чтоль во дворе, Поди чужим людям
не побрезговала, а бабушке родной и шишкой обнесла.
- А ты откуда про шишки?
- Сорока на хвосте принесла. Обещался в гости заглянуть, коли
тропинка нахоженная будет. Ты сегодня и уважь старушку, не забудь.
А я вам в дорогу соберу кой чего, значит на перекус. Ватрушки то
мои помнишь?
Вениамин, наконец, прожевал хлеб и смущенно кивнул. Был он тихий
и какой-то молчаливый. Впрочем, кто на лечение в этот сельский
санаторий попадал, тот быстро права голоса и свободы распоряжаться
собственным здоровьем лишался. У бабы Милы не забалуешь.