— Что ж, раз не остается ничего другого… — вздохнул я, — будем
усиливаться за счет Пустотного легиона, собирая хао с убитых
противников.
Белиал переглянулся с Азмоданом, тихо пробормотал, словно в
никуда:
— Такая мощь… и такой юный разум… Благословение это или
проклятие?
— Просто порадуйся, что он на нашей стороне, — прорычал Азмодан.
— Чего мы медлим? Диабло!
— Приступим, — произнес Диабло и обратился ко мне: — Мы должны
стереть твои последние воспоминания и создать новую память. Ааз, ты
готов?
— Готов, если без этого не обойтись. Но… сначала дайте мне
кое-что испробовать…
Все, что я испытал на себе после выхода из Пекла, напрочь ломало
все мои прежние представления об игровой механике. Я настолько
контролировал всю свою сущность, что невольно задумался — касается
ли это разума?
Какие воспоминания не жалко? Перебрав имена в памяти, я
остановился на шамане Рыг’харе, после чего прикрыл глаза, сделал
глубокий вдох, выбрал в памяти все, что с ним связано: от первой
встречи, когда я в песочнице набрел на лагерь кобольдов-отщепенцев,
до последней, когда я, вернувшись с Тиссой из канализации Даранта,
выговаривал Рыг’хару за то, что он раздавал травяные самокрутки
детям из Темного братства. Как давно это было… В бета-мире я прожил
с Макс почти столько же, сколько прошло времени со становления
«угрозой». Пусть ненастоящего, ускоренного в пятьсот раз, но для
меня это было несколько месяцев.
Я собрал все воспоминания о Рыг’харе в одно и усилием воли
пожелал скрыть. В то же мгновение они исчезли. На краю сознания
появилось странное ощущение, что я о чем-то забыл, но я не мог
вспомнить, о чем. Этот подавленный фрагмент воспоминаний выглядел
как мутный пузырек воздуха в толще сознания. Когда я мысленно его
коснулся, он лопнул, и воспоминания распаковались. Получилось!
Если я настолько владею своим разумом, уверен, что и
противостоять ментальному вторжению смогу с легкостью. Сила
первозданного Хаоса, клокочущая во мне, не просто изменила мое тело
— она преобразила сам мой разум. Я чувствовал, как мысли стали
острее, а воля — несгибаемей. Хаос по своей природе непредсказуем и
неуправляем; как же можно вторгнуться или контролировать разум,
ставший его воплощением?
Подняв голову, я посмотрел в лицо Диабло:
— Я научился подавлять воспоминания. Но сделаю это только тогда,
когда мы прорвемся к формации переноса на Демонические игры, потому
что, лишившись себя, я вряд ли принесу пользу.