— Встаём лагерем, — приказываю я. — Полагаю, к утру у нас будет
вся информация по южным территориям!
***
В тот же вечер я наблюдаю за допросом правителя целого города. Я
без каких-либо эмоций задаю мужчине один вопрос за другим.
Я спрашиваю обо всём, что ему известно про Париж, что из себя
представляет Техас, какими силами располагает его город, сколько
солдат привёл Железный Легион на север.
Абсолютно всё. Я хочу знать как можно больше. Интересуют меня и
причины предательства Лорда Шерифа. И то, как посланцы Парижа вышли
с ним на контакт и что предложили за его предательство.
— У тебя ведь был целый город, преданный тебе? — интересуюсь я.
— Верный тебе, готовый пойти за тобой хоть на край света. Зачем вот
так просто бросать его?
Для меня это дикость. Оставить Спарту ради чего-то ещё? Бросить
моих жен, друзей и подчинённых? Да ни в жизнь! Моя судьба уже
связана с ними!
Куда я, туда и они, так и наоборот!
Столько пережитых испытаний, столько пройденных препятствий. Вся
моя фракция — это моя вторая семья.
Семья, которой я предан полностью и без остатка. И о которой я
буду заботиться до самого последнего вздоха.
Тем более мне непонятны причины поступков Лорда Шерифа.
— Какой толк бороться за то, что ты и так потеряешь? — фыркает
допрашиваемый. — Зачем сражаться с тем, что тебе не одолеть? Итог
принесёт лишь больше боли и огорчения. Я выбрал тот путь, где у
меня останется хоть что-то. Будущее, где я не буду полным
ничтожеством. Будущее, отличное от становления рабом!
— Угу, свой особняк и куча красоток под боком — это предел твоих
мечтаний? — цокаю я. — Это и есть достойное будушее?
— А что есть достойное будущее для тебя, Лорд Спарты? —
спрашивает Лорд-Шериф. — Какой финал ты посчитаешь преемлимым? И
сможешь ли сделать иной выбор, когда осознаешь, что Спарта далеко
не самый высокий пик в нашем мире?
— По крайней мере, я не сдамся, — качаю головой. — До самого
конца я буду сражаться. С любым врагом, неважно, насколько велики
будут его легионы и страшны слухи о нём.
— Дурак, — смеётся Лорд Шериф. — Наивный дурак.
— Может, и так, — неожиданно для себя улыбаюсь я. — Но по
крайней мере, я никогда не буду сожалеть о своих поступках. Чего
нельзя сказать о тебе.
— Да что ты знаешь…
— Ничего, ты прав, — смеюсь я. — Но и дураку ясно, что твой путь
ведёт в никуда. Все твои труды пошли прахом. Фракция, что ты строил
последние два года, исчезнет с карт, и её имя забудут через
несколько лет. Её будешь помнить лишь ты. Помнить и сожалеть о том,
что не дал последнего боя. Что не приложил всех сил, чтобы спасти
своё наследие.