— А если… если он выберет не меня?
— Не переживай, я сделаю так, что у тебя не будет конкуренток!
И вот теперь я стою в шеренге товарок и поглядываю на них.
Анна Игоревна не преувеличила, когда сказала, что я буду вне конкуренции. Самая молодая и самая симпатичная. Могу сказать без лишней скромности. Потому что женщины вокруг меня выглядят усталыми, обрюзгшими, с оплывшей фигурой и печатью равнодушия на лице. Будто им уже все равно что с ними будет. Выберут — не выберут. Этакий рынок рабов со скидкой на современность.
Гость поднимается. Не торопясь проходит вдоль шеренги и каждой кандидатке заглядывает в глаза. Пока не останавливается напротив меня.
Его парфюм с табачными нотками тяжелым облаком ложится на плечи. Взгляд пригвождает к месту.
— Сколько вам лет? — спрашивает он бархатным, низким голосом.
Я вздрагиваю и перевожу взгляд на Анну Игоревну, которая стоит у него за спиной и подает мне тайные знаки.
— Двадцать семь, — говорю, а у самой горло сжимается.
Мужчина оборачивается к Анне:
— Эту беру.
Вот так. Будто я кусок мяса.
Вокруг раздаются разочарованные возгласы.
— Девочки, — Анна хлопает в ладоши, — всем спасибо, что пришли. Мы вам перезвоним, когда появится новый клиент. Кто хочет сдать свою яйцеклетку, пройдите в процедурный кабинет. Екатерина, — она сухо кивает мне, — пройдемте со мной.
Все кандидатки устремляются к выходу из кабинета. Мне же указывают на дверь в противоположной стене.
Иду, а у самой ноги с каждым шагом становятся все тяжелее. Будто к ним привязали пудовые гири. И на сердце тоскливо.
Правильно ли я поступаю? Да, это жертва во имя спасения сына… Но все же…
Еще непонятно, почему клиент один пришел. Почему не с женой? Или ей все равно, кто выносит их ребенка?
Погруженная в мысли, не замечаю, как переступаю порог. Дверь за мной закрывается. Поднимаю голову и понимаю, что мы остались втроем в маленьком кабинете: я, Анна и незнакомец в маске.
— Присаживайтесь, — Анна Игоревна кивает на свободные кресла, сама же занимает место за столом, на котором стоит открытый ноутбук и принтер. — Сейчас все оформим.
Мои руки слегка трясутся. Я сажусь и зажимаю ладони между коленей.
Мужчина устраивается напротив меня.
— Сухомлинская Екатерина Павловна, — зачитывает Анна. — Вдова. Полных двадцать семь лет, здорова, вредных привычек нет, наследственных заболеваний нет. Одна беременность, одни роды естественным путем. Ребенку четыре года, абсолютно здоров.