— Время обеденное!
— Ну, обедать, — индифферентно поправился я.
— Зачем мне? — дернула плечами рыжая. — Все имеющиеся продукты я
уже тестировала.
— В смысле, пробовала?
— Ну да.
— Так их по-разному приготовить можно.
— Ну, приготовь, посмотрим.
Стерва. Рыжая.
Покачав головой, я молча прошёл на кухню. Съестное с базы Конго
прихватизировала, но вот о холодильниках и кладовках в жилом домике
то ли не знала, то ли забыла. Правда, выбор тут… рыба и рис, рис и
рыба. Чёртовы японцы. Мяса в морозилке всего пара пакетов
обнаружилась. Да и те на две трети пустые. Свинина и говядина.
— Хьюга, может, поможешь всё-таки? — крикнул я в сторону
террасы.
— Чего опять? — недовольно поинтересовалась вплывшая на кухню
голограмма. Выбраться из кресла сама Хьюга, разумеется, и не
подумала.
— Мясо, — указал я на заиндевевшие куски. — По-быстрому
разморозить и в фарш перекрутить. Только в фарш, а не в муку. И
разморозить, а не поджарить. Сможешь?
— Я — линкор! — возмутилась рыжая, уже лично заявляясь на кухню
и задумчиво тыкая в мясо быстро сформированным щупом.
— Ну конечно линкор, — согласился я, старательно подавляя
улыбку.
— А способ хранения методом заморозки дурацкий! — продолжила тем
временем возмущаться рыжая. — Глупый, неэффективный, разрушает
структуру продукта… сразу понятно — люди придумали!
На эту тираду я лишь мысленно закатил глаза — ещё одна расистка,
блин, — и молча взялся промывать рис. Если эта
естествоиспытательница ничего не испортит, на обед будут
тефтели.
Не испортила. Нельзя сказать, что у меня получилась вершина
кулинарного искусства, но ничего, съедобно. Хьюга тоже попробовала,
из любопытства. Слопала один тефтель, завела глаза к потолку,
постучала себя по подбородку, состроила гримаску гурмана в
мишленовском ресторане… после чего снисходительно обронила, что
вкусовые качества выше среднего. Оценила, типа.
В общем, к тому времени, как в бухте всплыли «четырёхсотые», мы
с рыжей сидели на пляже в шезлонгах, потягивая холодную минералку
(идея Акаси о подборе химического состава Хьюгу определенно
заинтересовала), и вполне мирно беседовали.
Прав был Матроскин — совместный труд, для моей пользы, он —
объединяет.
— Итак, все в сборе, — я прошёлся по песку перед равнодушно
наблюдающими за мной подлодками. — Четыреста… тьфу, блин.
Остановившись, секунду подумал, ткнул пальцем в 400-ю…