— Фью-фить… — внезапно свистнул бот, привлекая внимание.
— Хм? — опустил я вопросительный взгляд.
В ответ мне протянули мячик-тренажёр для кисти, сопроводив его
голограммой необходимых упражнений.
— Так ещё часа не прошло! — попробовал отмахнуться я.
— Фьють!
— Да нормально всё, даже не болит почти.
— Фьють! — бот возмущённо затанцевал, тыкая в меня мячиком. —
Фью-фить!
— Ладно, ладно, понял, — сдался я со вздохом.
Спорить с восьмилапым было бесполезно — данные он получал
непосредственно с моего имплантата и знал о моём состоянии если не
всё, то больше, чем кто-либо. Так что, взяв мяч, я молча заработал
кистью, разве что иногда морщась от гуляющей по предплечью
боли.
Закончив упражнение, перебросил мячик боту и принялся листать на
голоэкране результаты комплексного сканирования импланта, сверяя
значения с эталонными. Эластичность мышечного волокна, скорость
прохождения нервных импульсов, уровень развёртывания структуры…
— Ну вот, говорю же, нормально всё. Вон, везде зелёный.
— Фью?
— Нет, это тоже зелёный, просто немного жёлтый.
Ещё раз окинув взглядом результаты, я решительно поднялся на
ноги. Хватит прохлаждаться, в конце-то концов. Пора в строй. А то
со скуки скоро на стену полезу — на данный момент я не только
доступа к тактической сети имел, но и банального интернета лишился.
Ведь старая точка доступа со сменой идентификатора обнулилась, а
нового канала к кораблю РТР мне так и не выдали по причине
«небоеспособности».
Решено, идём становиться на службу и записываться в ряды.
Вот только «с запись в ряды» сходу возникла неожиданная
проблема.
— Конго, ну что за крючкотворство?! — усиленно возмущался я. —
Какие ещё медосмотры?! Здоров ведь! Вон, Восьмилапыч подтвердит! И
имплант работает нормально! Чего ещё-то?!
— Это установленная процедура, — блондинка, раздражённо сдвинув
брови, сверкнула глазами. — Заключение о боеспособности корабля
даёт ремонтное судно.
Во, блин, и тут бюрократия — принеси сто справок, что ты не
верблюд и тогда тебе метлу доверят, плац подметать.
— Конго, ну к чему этот формализм? — сменив тон на миролюбивый,
затянул я. — Может, как-нибудь договоримся?
Обращаться к Акаси прямо сейчас мне не хотелось совершенно. За
побег ремонтница на меня немного обиделась (или не за побег, а за
категорический отказ возвращаться), так что теперь даже
разговаривать не хочет, ограничивается служебной перепиской и
отчётами о состоянии. Хорошо бы подождать, пока остынет,
отойдёт.