Пришлось срочно возвращаться в
горизонтальное положение.
– Куда вы нас везете? – уточнила я у
спины лесника.
Парень, не оборачиваясь и не
отвлекаясь, ответил:
– Пока что в больницу, к нам, в
лесной лагерь. У подземников все переполнено под завязку. Все
свободные помещения, даже в госучреждениях заняты. Так что вас
временно приютим мы. Когда подземники подготовят нужные места и,
если их окажется достаточно – отправим туда. Там безопасней и
гораздо спокойней. В лесном поселении особенная специфика. У нас
выживают только сильнейшие. Еще ведутся переговоры с ближайшими
речниками, подземниками. В общем, вопрос решается… А пока… придется
потерпеть в лесном городе.
Я покосилась на Меру и уточнила
практически шепотом.
– Ничего неизвестно о дежурных в
желтых туннелях?
– К сожалению, мне совсем ничего, – с
искренним участием ответил лесник. – Мы все время дежурили
исключительно в красных. Подбирали пострадавших, увозили к
подземникам и – к нам. Это надо спрашивать у других служб. Ну или у
подчиненных Теллы Терновой.
Я еще раз покосилась на Меру. Она
встревоженно всхлипнула, но не проснулась. Пусть. Незачем ей
слышать наш диалог. Остальные понимающе повздыхали и покивали.
Я снова осторожно приподнялась на
локтях. Полежала так и попробовала сесть. На сей раз мужчина рядом
зафиксировал твердой рукой и медленно потянул на себя.
Получилось принять вертикальное
положение и оглядеться.
Мы летели вперед с невиданной
скоростью. Вот уж не предполагала, что кто-то способен управлять
колесницей, что несется быстрее ветра. Тут профукать поворот,
слишком резко газануть в сторону – и проскочить мимо цели или
опрокинуть весь транспорт – легче легкого, банально раз плюнуть… Не
говоря уже о том, что, когда туннель резко поднимался вверх или
уходил вниз, требовалось быстро стабилизировать движение, иначе
транспорт мог потерять связь с рельсами и силовым полем и вылететь
в стену.
Однако леснику удавалось «вести», и
вроде легко. По крайней мере, его мощная спина напряженной до
предела совершенно не выглядела.
На соседних рельсах стремительно
неслись подобные нам транспорты с ранеными и уцелевшими
беженцами.
Мы то ныряли в отдельные, узкие
туннели, то выезжали в более широкие, для нескольких колесниц. И
всякий раз встречали другие.
Стены и своды мелькали перед глазами
сплошным пятном: бело-зеленым. Туннели назывались «красными» на
карте сообщений поселений друг с другом. Их «условные цвета»
обозначались лампочками на въезде, выезде и – пунктиром – внутри
самих помещений.