– Прекрати! – заступился Том за свою возлюбленную, отчаянно дёргаясь на месте. – Ты же обещала, что не будешь добиваться своей правды, которую выдумала! Выполни своё обещание! Она не знает, что ты напридумала себе!
– Ах, какой же ты грёбаный идиот! – закричала она. – Даже сейчас, видя её реакцию, защищаешь её, словно сам не хочешь знать правды! Заткнись и сиди тихо, пока вершится правосудие!
Барбара вела себя более чем уверенно, всё ещё считая, что Келли, вопреки своим угрозам, не сделает ей ничего подобного. Она ведь раскаивалась, явно раскаивалась, потому так плохо чувствовала себя, потому пила… Не из-за горя ведь, нет, просто раскаивалась, боялась, что будет дальше, как она избежит правосудия в реальной жизни.
«Так ведь, Барбара? Это же так? Она не… не сделает ничего плохого, она не может..?»
– Ты безумна, оставь меня в покое! – в истерике, наконец, рявкнула пленница, потому что не знала ответ на вопрос, что крутился в её голове, и просто сорвалась. Это и было ошибкой. Великой глупостью для её положения.
Келли с улыбкой покачала головой под шум голосов своих пленных. Наклонившись, подойдя сбоку, она выразительно посмотрела в глаза своей соперницы, словно предупреждая в последний раз. Но, не найдя ответной реакции, пожала плечами более чем весело.
– Видишь, Том, она не хочет открывать правду, ведь я права и она боится этого, – сказала Келли, после обращаясь к Барбаре: – Я, признаюсь, не хотела делать этого, но ты не оставляешь мне выбора… хм? Барри, о да, Барри! – Назвав девушку ласково, будто с этого момента пленница показала себя с другой стороны, Келли в последний раз глянула на Тома, чтобы после сильно прижать острие ножа к основанию ногтя «Барри» и с силой потянуть его вниз.
Ноготь с кожей, подрезанный лезвием, проскользнул по железу, отслаиваясь от пальца завизжавшей пленницы. Хлынула кровь, спокойно, но вполне быстро стекая по ручке стула.
В шоке Томас смотрел на возлюбленную, в голове его застыл чужой визг, он готов был провалиться сквозь землю от непонятного нахлынувшего чувства. Но он оставался здесь, в этой комнате, прикрученный к стулу. Перед ним сидела его будущая жена, и она кричала – ей с кожей содрали ноготь ножом на левой руке. Девушка заливалась слезами и криками, она никогда не ощущала такой боли, она дрожала… И это сделала тень его лучшей подруги, которая стояла рядом с его возлюбленной, его солнцем и небом, с любопытством рассматривая кусок от названной ей «Барри». Это была не Келли, верно, лишь её тень. Не его подруга. И эта тень чужая, он теперь знал – она может сделать что угодно в своём отчаянии, и доказательством тому было громко кричащая Барбара.