Адэр затормозил. Открыв дверцу,
набрал пригоршню седой пыли. Пепел… Отряхнул руку. На коже осталась
маслянистая плёнка.
— Как думаете, о каких чудищах
говорила девочка? — прозвучал взволнованный голос.
Вытирая ладонь тряпкой, Адэр
покосился на Малику. С недавних пор от её чёрного взгляда нет-нет
да и пробежит мороз по коже. Или это он придумал? Истосковался по
нежному взору Галисии, по гибким рукам, тонкой талии и горячему
дыханию на своих губах? Возможно. В Тезаре редкая ночь проходила в
холодной постели. И чаще всего в ней была его хрупкая и кроткая
Галисия Каналь.
Меньше чем через час Адэр заглушил
двигатель примерно в сорока шагах от сторожки — к ней вела слишком
узкая для проезда тропа, по бокам которой темнели островки земли,
покрытые пеплом. Дощатое строение с одним оконцем стояло на
деревянных сваях. Высокие ступени взбегали к прочной двери. Ветерок
перебирал на крыше тёмно-золотую солому. Чуть дальше, за домиком,
возвышались горы песка и камня.
Из сторожки вышел старик и, поигрывая
трещоткой, направился к автомобилю. Местный дурачок? Хорош же
начальник, если доверил охранять государственное добро больному
человеку.
Адэр достал из бардачка блокнот,
открыл дверцу.
— Что это с ним? — обеспокоенно
произнесла Малика.
Старик опрометью нёсся к машине,
лихорадочно дёргая шнур с деревянными пластинками. Над пустошью
летел сухой звонкий треск.
От вида сумасшедшего сторожа сердце
ёкнуло и забилось где-то под коленками. Адэр захлопнул дверцу.
— Какого чёрта вам надо? — крикнул
старик, прильнув к окну морщинистым лбом. Дурацкая детская игрушка
в его руках не переставала трещать. — А ну, вон отсюда!
Адэр сжался как пружина. Стиснув зубы
так, что сам увидел на скулах собственные желваки, припечатал к
стеклу предписание о проверке прииска.
— А ты мне бумажку не тычь, — не
унимался старик. — Проваливайте! Живо!
Пытаясь совладать с рвущейся наружу
яростью, Адэр толкнул дверцу, но сторож подпёр её коленом.
— Проваливай и баста! Не то собак
спущу.
— Он не шутит, — прошептала Малика. —
Давайте уедем.
Пружина внутри Адэра резко
распрямилась, даже показалось, что в ушах взвизгнула сталь витков.
Он опустил стекло, схватил сторожа за ворот рубахи. Сделав
молниеносный оборот кистью, намотал ткань на кулак и по плечи
втянул горлодёра в салон. Обветренное, с дряблой кожей лицо
покраснело как переспелый арбуз, рот искривился ржавым гвоздём,
глаза вылезли из орбит и стали похожи на глаза бульдога. Странное
дело, но трещотка продолжала звонко трещать. И совсем уже странно:
Адэр явственно ощущал, как ему в спину бьётся волной страх
Малики.