— Подожди, — остановил меня Ульрих. — Мы сейчас дойдем до
политических и физиологических мотивов. Пока у меня один вопрос.
Как относится к тебе моя дочь — я прекрасно знаю. Вопрос в другом —
тебе это зачем нужно? Что ты чувствуешь к ней, и, опять же, как к
этому отнесутся твои остальные жены?
Тут я не выдержал и усмехнулся.
— Катя и Аня мне всю плешь проели уже, тут всё в порядке. Не
понять мне женскую душу, видимо, никогда. Как я сам отношусь к
Хельге? Когда я говорил про игры Вселенной и судьбу, кажется, я всё
уже сказал. Нравится ли мне Хельга? Безусловно. Люблю ли я её?
Скажу честно, у меня не было такого опыта, как у вас с Лагертой. В
прошлой жизни пару раз я, так думаю, влюблялся. Но, ты же знаешь,
какая у меня была жизнь. Долг, честь, Кодекс. И вот я здесь, а все
эти слова всё еще имеют для меня значения. А что касается любви…
Знаешь, кого я люблю безусловно? Своего сына Антона и мою еще
нерожденную дочь, и нашего с Хельгой ребенка я буду любить так… Как
я рассказал. Я слишком много убивал в прошлой жизни, моя душа
очерствела до неузнаваемости. По сравнению с моей прошлой жизнью,
нынешняя — это всего лишь краткий миг. Но, знаешь что? За этот
краткий миг я испытал больше чувств, чем за все тысячи лет прошлой
жизни. И это поистине удивительно!
Я замолчал, чувствуя себя немного неудобно. Из меня как будто
выплеснулся поток эмоций и переживаний, которые я сдерживал внутри
себя, ожидая, пока они «созреют». И вот они «созрели». Возможно
Ульрих послужил тем самым катализатором, ведь он мог понять то, о
чем я говорил. У каждого человека есть судьба. Предначертанная или
он сам ее творит? Вот ответа на тот вопрос не было ни у кого. По
крайней мере, я не нашел доказательств ни с одной, ни с другой
стороны. Однако, «слышать» свою судьбу — был удел тех немногих, кто
стал сильнейшим. И я, и Ульрих, этой способностью обладали.
— Что касается политических и физиологических решений, —
продолжил я разговор. — Хельга ваша единственная дочь и наследница,
а Лагерта не может больше зачать новую жизнь. Теперь, когда я знаю
твою историю, всё гораздо проще.
— Ты хочешь сказать… — в глазах у Ульриха забрезжила
надежда.
— Ага! — кивнул я. — Тут такое дело… Теперь я понял плетения
души Хельги и Лагерты. А то чувствовал что-то знакомое, а что,
конкретно понять не мог. Но, теперь, если смотреть в правильное
место, то…