– Слышь… А можно вопрос задать? – обратился к нему.
– Конечно, можно! Я всегда рад поговорить, ой! То есть,
ответить, знаете, как тут было скучно? Сильно! Я бы даже сказал,
что говорить с самим собой – это, конечно, замечательно, но если в
мире еще нет такой пытки, то примените ее, и вы тогда увидите, как
после первых двухсот лет человек будет сходить с ума. Это конечно
весело, но я бы сказал, что это все же жестоко, а потому… Да!
Задавай свой вопрос, и я с радостью на него отвечу! – выпятил он
гордо вперед свою грудь.
– Я сейчас убью его… – пораженно покачал я головой и схватился
за меч.
– Подожди! – бросилась ко мне Хельга и перехватила мою руку с
мечом. – Мне его жалко… Он такой убогий, что в его убийстве нет
никакой доблести и радости. Может, оставим его здесь? Пусть
живет…
Твою мать! Эти слова точно были лишними, ведь они дошли до ушей
дракона, а они, сволочи, хитрые.
– Как оставить? – его заплаканные глаза жалобно уставились на
Хельгу. – Как оставить? Снова в одиночество? Я снова буду одинок?
Я… Я… я… Тогда лучше убейте меня! – трагически вздохнул он, и
театрально упал на бок, чтобы мы видели его грудь. – Мое сердце
здесь… Убивайте!
Хельга шмыгнула носом. Валькирия, блин. Но я понимаю ее.
Сегодня, можно сказать, она переродилась, и потому эмоционально
ранима. А может причина в том, что она наконец-то получила то, чего
так долго хотела. А если быть совсем точным, то меня. Именно по
этой причине ей хочется всем дарить добро и радость.
– Хорошо! – пожимаю плечами и делаю шаг к нему с мечом в
руке.
– НИНАДА!!! – в страхе завизжал дракон, отчего моя голова едва
не получила сотрясение, все же ментал.
– Так ты сам хотел! – снова делаю шаг к дракону.
– Я уже передумал!!!
Первый раз вижу такого трусливого дракона. Если я сейчас порежу
палец, то он потеряет сознание от одного только вида крови?
– Все еще жалко его? – спрашиваю у Хельги.
– Да… Он грустный и одинокий, а еще трус, – вздыхает она.
Дракон едва улыбнулся, и в этой улыбке читалась надежда. Правда,
быстро спрятал ее, когда я взглянул на него.
– Моя дорогая Хельга… У него сердце, вообще-то, с левой стороны,
– сообщаю ей.
– Да? И что это значит?
– Место, куда он показывал, было с другой стороны, – хмыкаю я. –
Он изначально не хотел умирать, когда предлагал убить его.
Хельга улыбнулась, а вот мне смешно не было. Я хотел эту
гребаную частичку… Она мне нужна… Не сказать, что жизненно, а
скорее, интересно посмотреть, как это будет работать против
богов.