Ох, голова-а… Видимо, вчера мне было слишком хорошо. Оценить
даже собственное состояние толком не получалось: в какой-то момент
всё стало очень расплывчато. Успокаивало только то, что вокруг
царила деловая суета — значит, в пьяном виде я до сих пор тихая и
уползаю спать или залипать на что-то безобидное.
— Сёри, прошу, будь рядом с моей невестой и её братом, — после
просьбы Обито стало немного полегче.
Конечно, побуду… Стоп. Что должно произойти?
Завалившаяся разношерстная команда не дала задать этот вопрос:
общаться мысленно мы пока не могли, а момент для вселения был
неподходящий.
— Суна на военном положении, и теперь к Казекаге так просто не
подобраться, — сходу заявила Цунаде.
— Носительница двухвостой кошки в безопасности, — поделился
сведениями Саске.
— Остаются Наруто и джинчурики Восьмихвостого, — Сенджу сделала
какую-то пометку в принесённых бумагах. — Цель Пейна — Коноха,
точнее, Кьюби.
Невольно поёжилась от того коктейля эмоций, что заклубился в
воздухе.
— Но Наруто нет в деревне, и его уход не скрывался, — напомнил
Ямато.
На этих словах от Узумаки чуть пар не повалил. Почти слышала,
как дребезжит крышка котла.
— Зачем искать его повсюду, когда можно сделать так, чтобы сам
он пришёл? — развёл руками Обито и повернулся к закипающему шиноби.
— Ты ведь немедленно бросился бы на помощь.
— Конечно! Я должен вернуться! — энергия, которой буквально
фонтанировал Узумаки, рождала стойкую ассоциацию с диким коктейлем.
Хатаке успокаивающе положил руку на плечо этого антропоморфного
реактора.
— Займись-ка пока этим, — Сенджу протянула Наруто небольшой
плотный листочек. Всё же глянула, что там.
— Э… — осекся Узумаки и с недоумением рассмотрел фотографию
жабьей спины. — Что это?
— Шифр, который оставил Джирайя, — пояснила Хокаге. — С учётом
ситуации, вряд ли у него было время придумать что-то сложное. Но
дешифровщики не могут его разобрать: не совпадает ни с одним нашим
алгоритмом. А сам Джирайя…
— В ближайшие дни он вряд ли придёт в себя, — правильно
истолковала взгляд Сакура.
— А я-то как с этим могу помочь? — Наруто потряс
фотографией.
— Шифровальщики предположили, что это послание предназначалось
какому-то конкретному человеку. Но ни я, ни Какаши не поняли, о чём
может идти речь.
Легкое чувство вины, идущее от вроде как невозмутимого Хатаке,
заставило меня облизнуться. Холодненький хм… кефир! Собственное
состояние улучшалось с каждой минутой.