Ответа фотография, конечно, не дала. Переписав интересные
моменты, уже с опаской открыла следующее досье. На фото была
блондинистая куноичи, чем-то напоминающая того, кого здесь я
называла «Аканэ». Волосы у сидящей на камне особы, шелковистые даже
на вид, так и сияли золотом.
— Интересно, Итачи указал, каким шампунем она пользуется? Упс,
извиняй, парень… — повторение ситуации повеселило.
Вчитавшись в скупые строки отчёта, покачала головой. Интересно,
эти рты с желудком связаны? А если да, то как?
Его напарник был даже не похож на человека. В досье
утверждалось, что это кукла, а сам марионеточник почти безвылазно
сидит внутри. Черепаха, однако!
А... Вот вроде бы ещё пара личностей, отличавшихся от обычных
шиноби разве что пирсингом. Не замечала за чакропользователями
любви дырявить себя ради красоты. Сделала на полях конспекта
пометку, что это может быть чем-то вроде моих заколок или
оружия.
Переписывая последнее досье, не могла сдержать широкую
улыбку.
Мысль устроить соревнования с Тоби с каждым часом становилась
всё заманчивее. У меня — опыт, у него — знания о коллегах. Но
осознание, что это будет недостаточно честно, не давала покоя.
Последую примеру мудрой барыши и подумаю об этом завтра, а пока
следует выполнить ещё одну миссию. Оставив свои записи в тайнике,
выскользнула из дома в ночную Коноху. Можно было бы пойти простым
путём и задать интересующие вопросы той же Микото или ещё кому-то
из клана, но это не спортивно. Дома, в которых имелись малыши, были
примечены загодя.
— Мамочка, может, лучше по-хорошему попробовать? — с тоской
поинтересовалась у молодой женщины, пытающейся укачать отпрыска.
Ребенок голосил, притом именно из-за пения родительницы.
Кому-то медведь на ухо наступил, а тут словно Кьюби
постарался.
— Серьёзно, может, на рэп перейти, или речитатив? — дельных
предложений женщина, увы, не слышала. Но колыбельных знала много,
только запоминай.
Решив, что четырех песен для первого раза достаточно, потянулась
к Итачи. Куда на этот раз занесло нукенинов, понять не удалось, но
место для лагеря они выбрали живописное и спрятались на
совесть.
Осмотревшись, довольно улыбнулась — напарники дремали. Сев в
головах Учихи, принялась тихо напевать подслушанные песни.
В уголке глаза у спящего блеснула слеза. Почувствовала, как у
Итачи изменилось дыхание, он заворочался во сне, беззвучно
пошевелил губами, словно силясь кого-то позвать. А моё знание языка
позволило понять слово по артикуляции.