— Сёри-сама для меня как размытый силуэт на грани видимости, —
поделилась своими наблюдениями Сакура. — Это в лучшем случае… А что
горит?
Скорость, с какой подопечный исчез на кухне, сделала бы честь и
Желтой молнии.
***
Открыв глаза и поняв, что находится там же, где и уснула, Цунаде
облегчённо вздохнула. Втайне она опасалась вновь оказаться в
квартале призраков.
В их существование женщина уже полностью верила.
Сенджу помассировала виски. Она знала, что порой люди ходят во
сне и шиноби такая напасть не минула, но это не объясняло, почему
её тянет именно в один квартал. Притом лишь в пустующие дома, в
которых, тем не менее, пахнет как в жилых. Расстеленная постель и
готовый завтрак тоже не могли взяться сами по себе. Ученицы в один
голос отрицали своё участие. И как минимум Шизуне точно не оставила
бы её отсыпаться в таком месте: слишком провокационно. Тем более в
отсутствие Саске-куна. А в его присутствии — и подавно.
Чтобы излечиться от странного недуга, достаточно оказалось
просто придерживаться режима — вовремя есть и не вырубаться за
рабочим столом. Создавалось впечатление, что так и не ушедшие на
покой Учихи распределили очередь, кому и когда утаскивать
заработавшуюся Хокаге на отдых. И, стоило признать, высыпаться
удавалось чудесно. Но вот то, как ей потом незаметно сбегать,
духов, похоже, не заботило.
Сенджу вздохнула. Шиноби, особенно не очень сильные, — те ещё
сплетники. Стоит кому-то из них хоть мельком увидеть её в неурочное
время тайно выходящей из чужого квартала, шепотки пойдут
соответствующие. Глава Учиха вытянулся, превратившись из милого
мальчика в красивого юношу. А при её собственной внешности… Ками
благословят, если только любовную связь припишут! Это такая мелочь.
А ведь с учетом их фамилий, сплетники могут додуматься и до тайного
политического союза между Учихами и Сенджу. Никого не смутит, что
представителей этих родов остались единицы. Дополнительные брожения
в совете кланов нужны были как бушующий биджу посреди Конохи.
Цунаде прогнала по телу чакру, сбрасывая остатки сна.
Мысль о предстоящем дне вызвала тоску и острое сожаление о
невозможности сбежать на миссию. Женщина затруднялась сказать, кого
ей хочется видеть меньше — советников, требующих отчетов, где
находится джинчурики, или главу Корня, внезапно проявившего
наклонности курицы-наседки.