Окрылённый мечтами Джирайя пропустил последнюю фразу мимо ушей и
сосредоточился на прокладывании маршрута. Наруто тихонько вздохнул:
у него в запасе оставалась пара дней.
Он скоро увидит друга. И Сакуру-чан. При мысли о девушке сердце
на миг замерло, а потом застучало так, словно хотело выпрыгнуть.
Письма — это хорошо, но с личным общением не сравнится. Голос
Извращенца уже воспринимался так же, как и остальные звуки,
наполнявшие болото, тем более что мужчина снова грезил поиском
вдохновения.
Неожиданно Узумаки почувствовал, как по телу пробежала волна
жара, а чакроканалы вновь начало пощипывать — так всегда бывало,
когда в них проникала ядовитая энергия биджу. Джирайя продолжал
шагать вперед, но от взгляда не укрылось, как он напрягся.
Самого Наруто такое проявление Кьюби уже не пугало: оно лишь
означало, что тот в очередной раз решил сменить гнев на милость и
пообщаться.
«Ар-р! Опять! — раздраженно прорычал Девятихвостый. — Заткни
его, или это сделаю я! Сколько можно обсуждать самок?!»
«А ничего, что я тоже о них думаю?» — не говорить, а вести с
лисом мысленный диалог с каждым разом выходило всё легче. На
какое-то время Кьюби затаился, даже подумалось, что тот опять не
желает общаться.
«Ты об одной думаешь и хочешь от неё детенышей. — Кажется, по
решёткам клетки мазнули хвосты, а сам биджу свернулся клубком. —
Это естественно».
Такое заявление смутило, но Наруто не сдержал улыбки: в
последние месяцы лис огрызался всё меньше и общался охотнее.
***
— Ками, тебя вообще хоть что-то волнует?! — Обито, всё ещё
пытавшийся меня на чём-то подловить, наконец не выдержал. — Желания
и слабости есть у всех!
— Я мертва более пятисот лет, — подперев рукой подбородок,
понаблюдала за зависшим Обито. До синего экрана смерти, который то
и дело демонстрировал Хатаке, ему было далеко, но впечатление
произвела, да. Хотя если учитывать, что Конохе нет и ста лет, а тот
же Мадара помер относительно недавно…. Шокированное выражение лица
сменилось задумчивым. Собеседник, похоже, подсчитывал, сколько же
это поколений и кто из великих соклановцев получил такое
посмертие.
— Как-то странно, что ты ждёшь привычных слабостей, — продолжила
монолог. — И нет, при жизни я Учихой не была. Стала ею, когда из
любопытства приняла свёрток с одеждой, которую маленький Саске счёл
достойной хранителя. Следи за лицом, а то все мысли на лбу
написаны.