Я уже почти вышел из дому, даже зелья
концентрации и антиалкогольное принял, но спохватился и перезвонил
Грабиной. Да, я вижу, что обе девушки дома, но вдруг там планы
резко переменились? Средство давления в виде записи же
устранено.
— Да, Илья? — безрадостно ответила
Грабина.
— Привет, хотел уточнить, не
передумала ли ты просматривать кино со мной вместе.
— Кино? Ах, да, нет, разумеется, не
передумала. Подходи хоть сейчас.
Голос у нее поменялся, стал
зовуще-ласковым, и все же чувствовалось, что у целительницы
какие-то проблемы.
— У тебя все хорошо? — уточнил я. — А
то можно перенести на другой день.
Или вообще отменить — я в претензии
не буду.
— Нет-нет, — фальшиво запротестовала
она. — Ничего переносить не надо. У меня все отлично, и я жду тебя
прямо сейчас.
Телефон я отключил, зато включил
Прослушивание: оно было куда информативнее.
— Так Мария, чтобы я тебя сегодня
больше не видела. Что ты будешь делать, мне без интереса. Хоть беги
на свидание к своему Шмакову.
— Да не говорила я ему, — взвилась от
возмущения Фурсова. — Меня с ним вообще ничего не связывает.
— Он тебе вчера звонил.
— Я не стала с ним разговаривать,
если ты забыла.
— Это при мне ты не стала, а что ты
делала без меня, я знать не знаю. Иначе откуда бы Шмаковым узнать
про запись?
— Да ты им сама сказала, — уже
обреченно напомнила Фурсова.
— Я сказала, что отправлю все
Живетьевым, когда у меня на руках будут запись и результат анализа,
— ничтоже сумняшеся заявила Грабина, решившая во что бы то ни стало
переложить свой прокол на другую. — Откуда бы им было узнать, что
запись у меня уже есть? Официально это дело не быстрое. В любом
случае пошла вон и не путайся у меня под ногами, — закончила она
уже с явным раздражением. — Бесишь. Из-за тебя мы тут застряли, а с
твоей стороны не просто нет помощи, но еще и тормозишь дело.
— Да пошла ты, — фыркнула Фурсова,
но, судя по стуку двери, пошла сама и, подозреваю, что не к
Шмакову.
До их дома я добрался быстро,
позвонил от калитки, поскольку там был домофон, а номер комнаты я
не узнал: ночью не до того было, а ориентировался я не на номера, а
на метки.
Грабина вышла меня встречать, и, хотя
ее планы несколько видоизменились, была она при полном параде.
Облегающее платье, туфли на высоченных шпильках, боевая раскраска —
словом, целительница вышла на тропу войны.