Может, он и прав. Всё равно толку от богов никакого, хоть мы и праздники в их честь устраиваем, и подати на храмы платим, и в гимназии богознание проходим — а учебник по нему толстенный!
К счастью, раньше, чем мои мысли приняли совсем святотатственное направление, вернулась Агнета с миской овсяной каши. Миска была жестяная, гремучая, каша холодная, комковатая и не солёная, но с кусочками курятины. Р-рам! Я старалась есть аккуратно и на пол ошмётков не ронять, а потом ещё и донышко вылизала.
— Какая воспитанная киса, — восхитилась Агнета. — Не грусти, милая. Мы обязательно разыщем твоих хозяев.
Лучше отыщите мне мага, сведущего в тонкостях незримых миров!
Только, боюсь, у нас в Свеянске такого нет. Местные маги приставлены к делам земным, для жизни полезным. Чистка печных труб и городской канализации. Починка магических и полумагических аппаратов и приборов. Торговля мелкими дозволенными амулетами…
— Идём, Чернушка, — позвала Агнета. — Покажу, где ты будешь спать и службу свою исполнять.
— Понимаешь, — объясняла она, пока мы шагали по очередному коридору, — люди приходят к нам не только свадьбу играть или о ребёночке просить, но и за вещими снами.
Верно. И платят звонкой монетой. А чаще — шуршащими ассигнациями.
— Всякий храм — это ворота в незримые миры.
Перед нами возник проём в сумрачную комнату.
Ули понизила голос:
— Идём тихонько, не шумим! У господ, расположенных к исканиям в мире снов, чувствительная нервная организация. И тут ваша помощь просто незаменима.
Наша?
— Тёплый кот-мурлыка под боком — наилучший проводник в мир снов.
Просторная комната, погружённая в таинственный полумрак, была разгорожена ширмами, из-за которых доносилось сонное сопение.
— Здесь у нас Мохнач с господином Легсоном, — еле слышный шёпот и лёгкое движение руки в сторону одной из разгородок. — Там Лиса с госпожой Браннас.
Я чуяла кошку и кота — не оборотней, самых обычных. Кошка пахла кошкой, а кот — не совсем котом.
— Вот тут господин Шлафлос, — Агнета двигалась на цыпочках и говорила теперь одними губами. — Он у нас третью ночь проводит, всё уснуть не может как следует, ворочается и ворочается.
За ширмой как раз послышалась возня, скрипы и шумный тоскливый вздох.