Рысь поглядела на племянницу с жалостью.
«Иди уже, грейся. А девочку я для тебя поищу. По-своему…»
***
Мне снилось, что я куда-то еду. Сани летели легко — ни кочек, ни ухабов. Внутри ещё гнездился озноб, но норка, в которой я лежала, была восхитительно тёплой. Правда, тесноватой.
— Тише, киса, тише, — сказала норка. — Никто тебя не обидит. Обморожения не будет, кое-что я ещё могу, — голос тоже был тёплым, как солнечный свет.
Мр-р-р. Приятная волна прошла по спине — от головы до основания хвоста. И ещё раз. И снова.
Обычно я не позволяю себя гладить, но сейчас мне было так хорошо, так уютно — и совершенно неважно, что за человек держит меня в объятьях, как в колыбели, прижимая к тёплой груди.
Тёплой голой мужской груди…
— Э, подруга! Давай без когтей! Я понял, что ты пришла в себя и хочешь на волю. Всё, отпускаю, — меня подхватили, высвобождая из слоёв ткани, в которых я запуталась. — Смотри, какая шуба. Устраивайся.
Мех! Серебристый, густой. Шуба пахла не только зверем, но и мужчиной, который только что держал меня на руках. И чего ради я вырвалась? Он же не знает, что я не настоящая кошка. Пусть бы гладил. Он живой и тёплый. Живое тепло приятнее неживого и согревает лучше.
— Под шубой телогрей, не замёрзнешь.
Мех и правда был, как печь — только мягкая. Незнакомец уложил его круговыми складками, заключив меня в пушистое гнездышко, а сам сел напротив и стал неторопливо застёгиваться. Движения пальцев, перебирающих пуговицы, одну за другой, действовали усыпляюще. От слабости мутилось в глазах, разум уплывал в манящую тьму, и я позволила себе поддаться, услышав напоследок:
— Спи, кошка. Не бойся. Теперь всё будет хорошо.
В глубине души я опасалась, что спасение мне пригрезилось. Наверно, поэтому и сны видела тревожные. В них были торжественные залы и мрачные своды, гулкие шаги, бряцанье кандалов, ружья и сабли. Безжалостный голос читал приговор, и силы, способные разрушить мир, рвались на волю.
Но, открыв глаза, я обнаружила себя в роскошной карете. Лучезар на крюке освещал стены, обитые тёмно-синим жаккардом. Казалось, ткань подёрнута лёгкой изморозью, свитой в затейливые узоры. Такое отменно смотрелось бы на красном — в самый раз для зимней свадьбы! Вернусь, расскажу маме…