– В общем, глава того рода обвинил в этом графа, – перебил
Дуглас. – Он пошел к нему в поместье с отрядом. Была жуткая резня,
граф убил всех, кто ворвался к нему.
– Но и его семья тоже погибла…
– Да. В живых остался только граф, и с тех пор его стали
называть кровавым, – заключил Дуглас.
– Кровавым его прозвали не из-за этого, – не согласился Рик, – а
из-за того, что он эссенцию делал красную как кровь.
– И из-за этого тоже. Говорят, он ее делает до сих пор.
– Не он ее делает, а его сын. Или внук. Сколько времени-то с тех
пор прошло?
– Точно, так и есть. Класс, всегда мечтал попробовать
эссенцию.
– Имей в виду, это не та духовная эссенция, – сказал Рик. – Брат
говорил, им давали всего по одной капле. Но суть в том, что эту
эссенцию запрещено использовать. Видимо, разве что в учебных
целях.
– Я смотрю, Рик, тебе полегчало? – заметил Акциос.
– Эх, зачем ты напомнил? – вздохнул Рик. – Когда мы уже
доедем?
Таверны не были похожи одна на другую, редко попадались чистые и
просторные, как в первую ночь. Большинство мест для ночлега
ограничивалось только расставленными в ряд койками. Иногда
приходилось спать в комнатах, где царил затхлый запах, окна там по
неизвестной причине были заколочены гвоздями и не открывались. Ну а
грязный пол и почерневшие от дыма стены почти сразу перестали
удивлять.
Везде было полно посетителей. Из разговоров становилось понятно,
что виной тому раскол, люди остались без крова. Владельцы таверн не
упускали возможность обогатиться, велели своим работникам размещать
всех, кто был готов за это платить, даже если постояльцам
приходилось спать в коридоре. У входа в любую таверну всегда
ошивались бездомные с протянутой рукой, встречалось много хромых и
покалеченных, выпрашивающих подаяния. Их иногда гоняли, но в
большинстве случаев жалостливый народ не отказывался дать
пару-тройку медяков.
Настоящим испытанием для привыкших к комфорту студентов стала
ночь в таверне, где мест совсем не осталось, и хозяева предложили
устроиться в конюшне. Второкурсники яростно протестовали, заявляя,
что лучше они в повозке переночуют, чем в вонючем загоне. Но других
вариантов не предлагалось. Сандер рявкнул: «Хватить ныть! Если вас
это не устраивает, то в лесу вам делать нечего», и ребята с
нежеланием отправились занимать места. В конюшне, однако, оказалось
не так уж плохо. Вдоль стены во всю ее длину была расстелена
покрытая простынями солома, на которой уже спали несколько
постояльцев.