– Убить? – Переспросил священник после продолжительного молчания.
– Убить, убить, – повторил мужчина, – что же с ней еще делать. Отравить или дом поджечь.
– Вы наемный убийца?
– Я?! – Воскликнул мужчина и кинул на священника удивленный взгляд , однако глаза его при этом, оставались спокойны. Они даже не смеялись. Они были холодны. – Да как вы могли подумать такое?
– Ну, просто, – священник стушевался, – я просто… мне как-то… показалось… я думал, что вы сказали – «убить».
– Убить, конечно, убить. Но это же не значит, что я убийца.
– Ну а кто же… – тихий голос священника стал еще тише, появилось присвистывание. – Кто же… вы же… я же…
– Я кто? – Мужчина растянул рот, уголки губ ушли вниз. Брови приподнялись. – Кто я? – Голос его звучал не громко, но в нем больше не было музыки, теперь он лился подобно лаве, не шумной, но гнетуще тяжелой, – как же это, кто я? Я черт.
Священник приоткрыл рот, но вместо слов послышалось лишь слабое гудение и присвист.
– Батюшка, вы прекрасно знаете, кто я. Вы это поняли сразу, когда меня увидели. Меня удивляет, зачем вы уже битый час пытаетесь придумывать какие-то аналогии. То вы думаете, что я проезжал мимо, то, что я фокусник, то, что я из полиции, то, что я из ФСБ, потом подумали, что конкурент, потом, что сотрудник Интерпола. Да я не возьмусь перечислить все, что побывало в вашей голове. И все это вместо того, чтобы признать очевидное – я черт.
– Ч… р… тей, – вытолкнул из сухого горла священник, – не быва… – последний слог сорвался с языка и обвалился обратно в горло, отчего священник шумно сглотнул и попытался облизать сухие губы.
Мужчина в ответ лишь мягко улыбнулся, приподнял подбородок и с явным удовольствием произнес:
– Черт, прошу любить и жаловать.
Несколько минут царила полная тишина. Было слышно, как трещат свечи, временами налетали порывы ветра, металась и стенала непогода за стенами, но саму церковь не атаковала, лишь иногда скрипели крепежи крестов.
– И… – вырвалось с длинным сиплым стоном из горла священника.
Черт свел брови, несколько подал вперед голову, прислушиваясь.
– И-и… – громче и тоскливее свистнуло горло священника.
– И?
– И-изыди…
– О-у, – черт вновь отстранил голову, смотрел на священника спокойно. Едва мышцы расслабились, лицо растеклось, обвисло. Сейчас он уже не выглядел молодым, обаятельным человеком, скорее усталым стариком с пустым, слепым взглядом.