— Что за дерьмо ты мне тут
предлагаешь, холоп? — сердито проговорил офицер, глядя на
изумившегося и не понимающего, что происходит, сельского старосты.
— И что это за поблажки тут вам выказывают? — спросил он,
разглядывая список податей за прошлые года. — В этом году давайте в
десять раз больше!
От этих слов были в шоке все. Даже
имперские солдаты, которые стояли рядом от офицера, стояли в
ошеломлении. Деревенский же староста весь затрясся от таких слов и
попытался возразить:
— Господин, простите, но мы отдаём
десятую часть от всего дохода. Если мы отдадим в десять раз больше,
то нам ничего не останется. А как же нам жить?
— Молчать! — офицер в гневе вскочил,
и пнул ногой стол. Тот полетел в старосту, влетев в него на полном
ходу, отчего староста также отлетел и ударился головой о стену
каменного дома сельской управы и осел вниз. По лицу его стала
плавно стекать кровь, но староста больше не подавал признаков
жизни.
— Дерьмо! — в сердцах воскликнул
офицер. Непонятно, что больше его сердило — то, что староста так
быстро умер, или то, что ранее он получил письмо из столицы, где
ему сообщали, что его супруга, не вытерпев жестокого нрава мужа,
решила уйти от него, покинув столицу с каким-то заезжим
торговцем.
— Пошли по дворам, будем выбивать
индивидуально, раз староста не желает сотрудничать. До столицы уже
недалеко, а нам надо донабрать тот налог, который мы прогуляли из
последних сборов.
С этими словами офицер пошёл к
ближайшему дому, вынув меч из ножен. Солдаты, переглянувшись, в
основном нехотя шли за ним, хотя двое из них пошли весьма с охотой,
даже переглянувшись, облизнувшись и ухмыльнувшись.
***
Ло Джу сидела вместе со своей семьёй
за низеньким столиком в их небольшом домике. Сидели они прямо на
полу, покрытом циновками, а их еда состояла из небольшой плошки
рисовой похлёбки, кусочка рыбы, и тарелки водорослей. Ло Джу
рассказывала, как она сегодня собирала ракушки и какие удивительные
смогла найти на этот раз. Другие тоже что-то рассказывали, смеялись
и ничто не предвещало беды. Но постепенно в воздухе стала
появляться какое-то непонятное напряжение. На улицы возник какой-то
шум, время от времени кто-то кричал. С течением времени шум
приближался всё ближе. Пока в один момент створка тоненькой двери
не отворилась и на пороге не показался одетый в кожаную броню
солдат с обнажённым мечом в руке. Но что самое страшное, так это
то, что с меча не спеша капали капли крови, а на лице, которое
также не избежало брызг крови, расходилась до ушей злобная
улыбка.