Подъезжаю домой к часу ночи и загнав машину в гараж, иду в дом. Стоит мне тихо зайти, как в прихожей включается свет. Это Дада решил устроить встречу в стиле кинофильмов. Ждал меня в темноте, кипя от возмущения. Я едва сдерживаю улыбку.
- Добрый вечер, Дада! - здороваюсь с ним, запирая за собой дверь.
- Уже ночь, Максуд, - сурово сдвинув брови, говорит он. - Сколько можно шляться? Завтра опять будешь спать до обеда, а потом ничего не делать. Мне надоело твое безделье!
- Я удаленно продолжаю работать, - напоминаю ему. - Долгий отпуск ведь не вписывался в мои планы.
- Я хочу, чтобы с завтрашнего дня ты сопровождал меня на встречах, - безапелляционно заявляет он, отмахнувшись о словах о работе. - Чтобы в восемь утра был готов!
- Хорошо, - вздыхаю обреченно.
Он одаривает меня очередным порицающим взглядом и уходит наверх. Я же мучаюсь до трех ночи, не в силах уснуть, а утром едва разлепляю глаза. Быстро собираюсь, надеваю официальный синий костюм и спускаюсь на кухню. Там уже вовсе трудится моя прелестная невестушка.
На Зарине большой бежевый платок, скрывающий темные с рыжинкой волосы, и длинное облегающее платье. У этой женщины даже домашние платья искушающие, вот что она со мной делает!?
- Доброе утро, - мурчу ей на ухо, незаметно приблизившись сзади.
В нос ударяет запах ее кожи – нежный, едва ощутимый. Я давно приметил, что Зарина не пользуется духами.
Она вздрагивает и резко делает шаг влево, глядя на меня с опаской.
- Доброе утро, - отвечает совсем не приветливо. - Садитесь, завтрак готов.
Я подхожу еще ближе, тесня ее к стойкам, и по мере того, как широко распахиваются ее глаза и быстрее вздымается грудь от участившегося дыхания, чувствую огромное удовлетворение внутри. Когда между нами практически не остается расстояния, потому что она загнана в угол, наклоняюсь, словно хочу до нее дотронуться, и когда Зарина зажмуривается от страха, беру гренку из тарелки за ее спиной, не удержавшись от короткого смешка.
- Вкусно, - подмигиваю ошарашенной девушке, откусив большой кусок.
Она раздувает ноздри, глядя на меня с едва сдерживаемой злостью, и резко отворачивается. Колючка моя аппетитная!
- Я вчера видел твоего кузена, - говорю, сев за стол и наблюдая, как напрягается ее спина.
Зарина поворачивается, и злость на ее лице сменяется тоской. Мне действительно жаль ее, потому что она отлучена от своей семьи и видеть, что делает с ней одно упоминание о них, достаточно, чтобы понять, как она страдает.