Он перехватывает мою руку, не позволяя уйти.
— Денис, пусти. Ты сам видишь, что разговор у нас не получается. Мы в тупике, из которого нет выхода.
Пытаюсь высвободиться, но это бесполезно. Он удерживает, даже не замечая моих попыток освободиться.
— Мы еще увидимся.
Это не вопрос. Может, утверждение, может, обещание, а может, и угроза. Я не понимаю. Взгляд сам бежит от того места, где наша кожа соприкасается, к его лицу.
Я слишком поздно понимаю, что смотреть в его глаза было ошибкой. Они будто обволакивали, лишая воли, ломали ту самую защиту, которую я столько лет взращивала, убеждая себя, что я сильная, стойкая и справлюсь с любыми трудностями.
Его палец на моем запястье дрогнул, едва заметно очертил круг, и даже от такого короткого движения у меня вверх по руке понеслись дикие мурашки.
— Надеюсь, что нет, — вырываюсь из его захвата и ухожу, ни разу не обернувшись. Правда, уже на улице, проходя мимо кафешки, все-таки смотрю в окно и вижу Орлова.
Он все за тем же столиком. Сидит, сцепив руки в замок, и безотрывно смотрит на меня.
Какой смысл теперь смотреть, Ден? Ты все решил тогда за нас двоих и просто ушел. Теперь ухожу я.
9. Глава 8
Весь день я чувствую себя несчастной и разобранной. Проблемы с боссом, который решил во что бы то ни стало забраться в мои трусы, отступают на задний план после того, как я общаюсь с Денисом.
Наше столкновение, невнятный разговор, мой трусливый побег. Все это давит до такой степени, что больно дышать. Я все вспоминаю, как он сидел напротив меня, как смотрел, напряженно улыбаясь. Вспоминаю его руки… Боже, как мне хочется, чтобы он снова ко мне прикоснулся!
Ну не дура ли? Чужой мужик. Предатель, который поигрался и бросил, а я продолжаю по нему млеть, грежу о его руках и улыбке.
Точно дура. Идиотка просто непроходимая.
Мне нужна моральная поддержка и встряска, чтобы хоть как-то поставить мозги на место, поэтому звоню Лане и все ей рассказываю. Про Седова — она матерится в голос, возмущается так, что у меня скручиваются в трубочку уши. Ругает его последними словами. Когда рассказываю про Дена она тоже ругает, но уже на меня, и тоже не стесняясь в выражениях. Самые мягкие это «тряпка» и «мямля».
— У тебя сегодня одни косяки, Жень! Просто вереница косяков!
— Что я, по-твоему, должна была делать? Изображать из себя неприступную королеву, которой на все плевать? Я и так чуть в обморок рядом с ним не грохнулась.