— Я Саня.
Ну, Акинфьев… Что, не помнишь? Кореш Пашки Зарянского… Ты с ним
воевал в изломе. Он погиб, и ты мне звонил сообщить об этом. Я все
деньги в детский дом передал. Даже ещё с парнями скинулись на
памятную табличку и могилу. Хоть и некого было хоронить, а всё
равно: пусть будет место, куда можно прийти и сто грамм в землю
влить, его душе на небеса отправив передачку.
— Ах. Всё,
вспомнил! — кивнул я. — Рад встрече и удивлён не меньше. Вас наняли
на эту войну?
— Вроде
того… Добровольцы мы. Но святое правило трофея с убитых не даст нам
остаться без копейки в кармане. Да и меценат у нас появился.
Круглую сумму закинул и страховку посмертную выписал каждому.
Дорого она стоит, но, если помрём, хоть деньги пойдут, куда мы
сказали.
— Иной раз
наёмники благороднее дворян себя ведут. Надеюсь, смерть обойдёт
стороной тебя и твоих братьев… Знаю я, как любят аристократы
наёмную пехоту в самую мясорубку кидать…
— Да, я
тоже это хорошо знаю… — почесал свои шрамы на голове этот здоровяк.
— Ладно, я пойду. Командир собирает. Береги себя. Аристократов
вокруг как собак нерезаных, а хороших парней и талантливых бойцов
по пальцам пересчитать можно, — сказал он и хлопнул по-свойски меня
по плечу, совсем не заморачиваясь нашей разницей в
статусе.
Да. Разница
у нас есть, но он прав. Такие, как они, кто всегда живёт одним
днём, словно последним, в бою сделают намного больше, чем
большинство обученных бою аристократов. Мало родиться одарённым,
надо ещё и вырасти. Стать кем-то значимым и сильным. Конечно, не
все аристократы – плохие бойцы, и не все наёмники вызывают подобные
чувства уверенности. Бывает и вовсе наоборот. Но если наши
добровольцы меня ещё хоть как-то узнают и проявляют уважение к
прославившемуся в последние месяцы молодому магу и ликвидатору, то
болгарские бойцы обо мне явно не слышали. И если не найдётся
переводчик, который, помимо прочего, ещё и представитель княжеского
двора, и мой символ статуса, то показать, что я не салага зелёный,
я могу лишь одним способом…
— Надену-ка
я своё колечко ликвидатора…
Я похлопал
по карману, чтобы разбудить Фому, который это самое кольцо у себя
хранит, но…
— И куда он
пропал?
—
Мирослав!
Рядом, не
позволяя сконцентрироваться на поиске пушистого, появился Цербер.
Да не один, а с моим переводчиком!