– Разве не ты говорила, что я самый лучший жнец? – сто двадцать
третий бесцеремонно отобрал у нее подушку, и Минджон зажмурилась от
яркого солнца, бившего в окна. – Вставай, я тебе похмельный суп
принес. Ты лиса или пьяница? Зачем вчера столько соджу выпила?
– Затем, что вчера мне сначала было очень грустно, а потом очень
радостно, – пробормотала Минджон, но глаза все-таки разлепила,
пусть и с трудом. – Почему так слепит?
– Потому что день на дворе. На, полюбуйся, – и жнец протянул ей
телефон с открытым видео.
– Какой он все-таки красавчик, – кумихо мечтательно вздохнула,
погладив пальцами изображение Донука. – Эй, а почему мне лицо
замазали? Я ведь тоже милашка. Правда?
Повернувшись к жнецу, она улыбнулась и сложила ладошки под
подбородком, похлопав ресницами.
– Ты дура беспросветная, – вздохнул сто двадцать третий, закатив
глаза. – Комментарии почитай.
Пару минут Минджон действительно изучала комментарии, и брови ее
сходились все ближе к переносице.
– Да как они посмели ругать моего сладкого Донука? – наконец
воскликнула кумихо и потрясла маленьким кулачком. – Да я найду
каждого и сожру их печень.
– И тогда бабуля точно обрежет твои хвосты и сошлет из этого
мира на веки вечные, – флегматично заметил жнец. – Или ты забыла,
что нам нельзя вредить людям?
– Но они ведь обижают моего Донука, – сдулась Минджон.
– А из-за кого они это делают? – сто двадцать третий вскинул
брови и забрал свой телефон прежде, чем рассерженная кумихо успела
отшвырнуть его. – Эй, поосторожней. А то мне придется отчитываться
за него перед загробной канцелярией.
– Из-за кого? – Минджон подскочила на ноги, отбросив одеяло и
едва не опрокинув стоявший рядом столик, на котором дымился
похмельный суп. – Скажи, и я ему надаю, раз печень сожрать
нельзя.
– Из-за тебя, – по слогам произнес жнец, а после ткнул лисицу
пальцем в лоб. – Все думают, будто он тебя ударил. Уверен, что
после такого Донук даже говорить с тобой не станет. Так что беру
свое обещание обратно. Теперь никто не в силах помочь тебе.
– Из-за меня? – Минджон без сил опустилась обратно.
Пару раз дернула носом, взяла ложку и принялась есть свой суп с
крайне трагическим выражением лица.
– Из-за тебя, – подтвердил жнец.
– Так может нужно все им объяснить? – с набитым ртом промямлила
лисица.
– Представляю я, как ты объясняться станешь, – рассмеялся сто
двадцать третий. – Так и скажешь, что тв кумихо и тебе надо
заставить Донука взять твою бусинку, да? А потом добавишь, что
сожрешь печень любого, кто посмеет оскорблять твоего любимого
айдола.