Каждый день он работал наравне с остальными, так что к вечеру у
него болели глаза, а на пальцах скоро должны были появиться
мозоли.
И все это помогло ему влиться в коллектив куда лучше, чем
корпоратив, во время которого он смог только опозориться.
Несмотря на темп и общую накопленную усталость, сдаваться никто
не собирался. Наоборот, все поддерживали друг друга. Особенно
Донука удивила Минджон, проявившая небывалое усердие. Оказалось,
что хоть на что-то она годится. Донук даже смотреть на нее стал
иначе, хотя ненавидеть не перестал.
Правда, айдол не знал, что у подобной работоспособности была
особая причина.
Еще вечером первого дня, когда Минджон со жнецом добрались до
дома, лисица устало повалилась на диван, вытянула ноги и
простонала:
– А это точно обязательно?
– Что обязательно? – уточнил сто двадцать третий, поправляя
ворот черной рубашки.
Его работа еще не закончилась – обязанности жнеца ведь никто не
отменял. Хорошо, что в Сеуле жнецов было много. И хорошо, что
сегодня не случилось никакой аварии, или массовых смертей, когда
вызывали сразу всех.
– Работать, – плаксиво протянула кумихо. – Это обязательно? Я
устала. Ноги аж гудят… рядом с Донуком у меня ведь нет всех моих
сил.
– Ты же хотела стать человеком, – жнец ткнул ее пальцем в лоб и
невольно усмехнулся. – А люди все так работают.
– Кошмар, – округлила глаза Минджон. – Несчастные. Начинаю
понимать, отчего мой оппа такой бука. Но я ведь пока не человек.
Что плохого случится, если я немного поленюсь? В конце концов,
разве мой рабочий день не должен заканчиваться вечером, а не
ночью?
– Должен, но если ты уйдешь раньше всех, то остальные тебя
невзлюбят, – терпеливо пояснил ей жнец.
– Плевать мне на остальных.
– И начальство может тебя уволить, – хмыкнул сто двадцать
третий, умолчав о том, что загробная канцелярии постаралась так,
что вряд ли бы их теперь рискнули уволить. – К тому же, когда я
говорю «все», то имею в виду и Ким Донука тоже.
– Несправедливость. Почему, если им плохо, то и мне тоже должно
быть… – пробурчала кумихо, поджав ноги под себя и зевнув. – Я лиса,
а не лошадь. Я не хочу пахать.
– Во-первых, ты обещала слушаться меня во всем, – закатил глаза
жнец. – Во-вторых, взгляни на это с другой стороны. Если ты будешь
усердно трудиться, то Донук наверняка изменит к тебе свое
отношение. Да и вообще, после такого аврала… ах, нет, ты же не
хочешь работать.