Для меня это было странным витком реальности. Я точно помнила, что всю нашу совместную жизнь Маркус только и думал о том, как низвергнуть брата, чтобы тот никогда уже не смог подняться. Но сделать это с героем войны и защитником королевства было не просто. Он настолько вошел в доверие к рыцарям, которых вел за собой, что они вполне могли взбунтоваться за своего командира.
— Мое положение все еще недостаточно высоко, чтобы назвать вашего брата распоследним мерзавцем перед Его Величеством.
— Как интересно вы строите предложения, леди. — усмехнулся одним уголком губ дракон. Его глаза завораживающе мерцали, и я под этим взглядом думала совершенно не о том, что сейчас было важно. — Мне никогда не удавались светские разговоры, но вы даже не пытаетесь скрыть намерений. Это опасно и безрассудно, такие слова могут навредить вам, леди.
Он был абсолютно прав. Заявлять, что однажды мое положение станет выше кронпринца, было довольно дерзко, не спорю. Но я отчаянно хотела защитить себя и семью, и только с подобной силой я могла рассчитывать на это.
— Могут ли? Здесь только мы.
— И вас не пугает происходящее?
Меня пугало многое, но не могла же я вывалить на принца все, как есть. Как сказать что я вернулась в прошлое? Или видела будущее, где пострадала не только моя семья. Где наше королевство вновь было на гране войны, а кронпринц упорно тянул свои лапы к короне отца?
— Удивляет, скорее. — выдохнула, собираясь с мыслями. — Я понимаю, что вы не думали об этом браке, но обстоятельства сложились так. Так почему вы даже словом не обмолвились в попытке его сохранить? Брак со мной открывает много возможностей, вы…
— Неужели даже в таком состоянии леди пытается выяснить мои притязания на корону? — голос загудел, выдавая нарастающий гнев дракона. — Мне нет дела до возможностей вашей семьи. И я не намерен держать вас силой. Соглашайтесь на перенос печати, я не буду стоять у вас на пути.
И все же я поторопилась, пытаясь как можно скорее выяснить намерения мужа. Я оскорбила его — это чувство неподдельно искрилась в золотых глазах, что вновь разделились тонким вертикальным зрачком. Да и резкое движение, которым он одернул на себе черный китель, говорило о многом. А затем он направился к выходу, желая покинуть комнату.
Этого нельзя было допустить.