- Уф-ф-ф… - Что-то зашипело где-то за
печкой, словно громко сдувалась пробитая гвоздем покрышка
автомобиля. – Ф-ф-фкус-с-сно ему небос-с-с… - донесся до меня
тонкий скрипучий голос. – А мне голодно … даф-ф-фно голодно…
Поделис-с-с ф-ф-фкус-с-снятиной, ф-ф-федьмак…
Отс-с-слуш-шу…
- А ты кто? – С трудом отрывая голову
от подушки, бросил я взгляд в сторону печи, возле которой заметил
какой-то мутный и полупрозрачный силуэт, карикатурно повторяющий
очертания человека. – И нахрена ты мне сдался? – Стараясь держать
невозмутимый покер-фейс (хотя мне становилось хреновей и хреновей),
«сурово» вопросил я это неведомое существо. – Я по вторникам
милостыню не подаю!
- А с-с-сегодня не ф-ф-фторник,
ф-ф-федьмак, - парировало неизвестное мне создание. – Ну, дай! Дай
х-х-хоть немнох-х-ха! С-с-соф-ф-фсем ис-с-сголодалос-с-ся я… Ну,
с-с-сто тебе с-с-стоит? А? Клятф-ф-фу ф-ф-ферности, принес-с-су,
х-х-хозяин…
Хозяин, значит? Поскольку меня уже
совсем разрывало, а терпеть было невмочь, я брякнул наобум,
припомнив какую-то хрень из читанной когда-то давно
фэнтезятины:
- Давай клятву! Абсолютной верности!
Служить сто лет будешь! И смотри у меня!
- С-слуш-ш-шаюс-с-с, х-х-хозяин! – с
нескрываемой радостью проскрипело призрачное существо.
А я подумал, уж не прогадал ли,
запросив «всего-то сто лет»? Ведь эта «тварь запечная» явно не одно
десятилетие впроголодь просидела, а может и не один век. Так чего
ему сотни лет отработки страшиться?
Неожиданно от призрачного собеседника
в мою сторону «выстрелила» какая-то слабосветящаяся «энергетическая
нить». Как она в реальности называется, я, конечно, не знал, но в
моей голове сложилась именно такая ассоциация. Стремительно
преодолев небольшое расстояние, она оплела меня вокруг запястья, и
мы с незнакомцем оказались словно бы связанные одной
цепью.
К своему удивлению, я осознал, что вот
эти вот светящиеся «узы», на самом деле и есть ничто иное, как та
самая запрошенная мной магическая клятва абсолютной верности,
которую мне на полном серьезе принесло это полупрозрачное уродливое
существо, имени которого я так и не узнал.
Оно обязалось служить мне верой и
правдой ровно сто лет. Принимая на себя обязательства выполнять
любые мои «прихоти, желания и капризы». Оно, в буквальном смысле
этого слова, добровольно отдавало себя мне в рабство, не имея
возможности нанести мне никакого урона или вреда. Ни физически, ни
даже мысленно! Поскольку за этим последует немедленная и жестокая
расплата.