Ну, и хватит!
До утра смола подсохнет, и лодкой можно будет пользоваться.
Я мельком гляжу на небо, на котором сквозь облака проглядывает
солнце, и решаю, что дождя сегодня не будет.
И тут слышу негромкий щелчок и замечаю какое-то движение в
кустах неподалеку.
Я не сразу понимаю, что это. А потом вижу солнечный блик на
стекле, и до меня доходит.
Кто-то, прячась в зарослях ивняка, фотографирует базу.
Я опускаю кисть в ведро со смолой и, не таясь, иду прямо к
кустам.
Длинные верхушки кустов снова вздрагивают. Человек в серой
штормовке с накинутым на голову капюшоном быстро уходит прочь от
меня. Но потом остановился. Но вдруг останавливается,
разворачивается ко мне лицом и отбрасывает капюшон.
Это Глеб. На его груди висит фотоаппарат. Не такой простенький,
как моя любительская “Смена”, а профессиональный.
— Что ты здесь снимал? — спрашиваю я, подходя к нему.
Глеб отступает на шаг.
— А тебе какое дело? — с вызовом спрашивает он. — Что,
фотоаппарат отнимешь? Ну, давай!
Он сжимает кулаки.
Я оборачиваюсь и быстрым взглядом окидываю базу. Ничего
интересного там нет, кроме…
Кроме охотников, которые сидят за столом и непонимающе смотрят
на нас. Некоторые держат в руках стопки.
И две злосчастные полупустые бутылки с водкой гордо красуются на
виду.
— Зачем тебе это? — спрашиваю я Глеба.
— А что? Хочу и снимаю! Ты докажи, что я вас снимал! Просто
птичку увидел, вот и все.
Глеб откровенно издевается.
Я недоуменно качаю головой. Этот взъерошенный пацан вызывает
скорее жалость, чем злость.
— Дурак ты, Глеб, — откровенно говорю я. — За подлость человеку
всегда прилетает. Частно раньше, чем он ожидает.
— От тебя что ли? — усмехается Глеб.
Я поворачиваюсь к нему спиной и молча иду к столу.
— И буду здесь снимать столько, сколько захочу! — кричит Глеб
мне в спину.
Но когда я оглядываюсь, он уже быстро шагает прочь вдоль берега
озера.
Наверное, сообразил, что охотники могут не удержаться и
накостылять ему.
— Он нас сфотографировал, что ли? — с тревогой спрашивает один
из охотников, когда я подошел.
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Я вас предупреждал.
Настроение у всех портится. Непонятная угроза всегда
тяготит.
— Ладно, давайте отдыхать, — хмуро говорит водитель автобуса. —
Завтра рано вставать.
Охотники быстро прибирают со стола и расходятся. А я сижу и
думаю, что затеял Глеб. Неужели он рискнет поднять скандал и
принести свои снимки в газету? Зачем? Что это ему даст?