— Да-да. А род вымер сам по себе. И Ингиру родители в род не
приняли – побоялись за ее жизнь, — добавила я, раздраженно.
На этот раз Астор промолчал. Ему, как говорится, крыть было
нечем. Я заметила, как Ингира, погруженная в свои мысли, смотрела в
окно, где за стеклом медленно сгущались сумерки, и в её глазах
читалось беспокойство.
Ночь прошла спокойно. Я выспалась в своей постели, не видела
никаких снов, и встала бодрая и практически довольная жизнью.
Завтрак тоже сюрпризов не принес. На столе в обеденном зале уже
ждала ароматная овсянка с медом и свежими ягодами, а Ингира, как
всегда, была полна энергии.
А вот к обеду
ко мне пожаловали гости.
Здесь, в
глубокой провинции, народ считал само собой разумеющимся вот так,
без приглашения, появиться у соседского порога.
Ведь сосед –
аристократ, а значит, у него обязательно найдется, чем попотчевать
соседей.
И появился в
замке граф Лоренцо горн Торканиус, тот самый, с семью детьми. Вот
их-то он и привез.
— Ваше
сиятельство, не откажите в любезности, — заявил он, хотя, судя по
его тону, это больше напоминало требование, чем просьбу. —
Посмотрите браслет супруги моей покойной. Есть у меня сомнения, что
к нему дух привязан, а может, и не один.
Астор самоуверенно утверждал, что подобные вещицы, к которым
привязывают духов или призраков, представляют собой полную чушь,
всего лишь суеверие простых и не особо образованных крестьян. Мол,
разве что дом или всё поместье могут быть наполнены излишками магии
и силы, создавая атмосферу, где духам будет комфортно. Но маленькая
вещица? Как можно наполнить её достаточной силой, чтобы дух или
призрак питались от неё долгое время? Какому призраку придет в
голову существовать, будучи привязанным к такой мелочи? В общем, на
взгляд Астора, это была чушь, в которую не стоило верить.
Я, конечно, ничего подобного графу не сказала и лишь заверила
его, что обязательно посмотрю на браслет, но после обеда. Пригласив
гостей к столу, я заметила, как дети графа, взрослые уже, но все
так и не нашедшие свою пару, появились в скромных нарядах,
откровенно устаревших — казалось, эти одежды вышли из моды лет
пятьсот назад. По крайней мере, так утверждал Астор, указывая на
потрепанные ткани и затертые швы. Я не имела ни малейшего
представления о том, на какие средства эта вся орава могла
существовать, но за чужим столом они, кажется, были готовы смести
со скатерти всё, что наготовлено, не оставив ни крошки.