— И Хряк, тоже, того… — Грустно сказал Хрюк. — Но если что, — я
могу поубирать. Мне не тяжело!
— Да, не надо! Чисто пока… — Не вооружённым взглядом, было
заметно как расстроилась гиена.
Искоса, вопросительно глядя на вошедших посетителей, он деловито
спросил:
— Нус, и кому тут голову пришить нужно? У Вас, господа хорошие,
она вроде на месте?
— Вот. — Показал я открыв крышку, на останки энта в
морозилке.
Гиена, ещё более внимательно, посмотрела на нового хозяина
ресторана.
— Вам батенька, к таксидермисту нужно, а я, — хирург.
— К кому? — не понял я.
— К чучельнику. Нет, могу и я. За сто золотых, будет как
живой.
— Ну! Я же говорил! Что не дорого беру. — Влез в разговор
сержант.
— Не дорого! — Подтвердил Хрюк.
— Дешевле не будет! — Я дипломированный специалист с
трёхсот-летним стажем. На заслуженной пенсии! — Но потом нехотя
проворчал:
— Я как врач, обязан сообщить, что меня выгнали за не совсем,
удачную операцию… Подумаешь, лапы с ногами перепутал… — Махнул он
небрежно рукой.
— Ноги значит, перепутал, а голову не перепутаешь! Уши к
заднице, не пришивал часом? — Не унимался сержант.
— Восемьдесят! Это моя последняя цена. — Возмутилась гиена,
неожиданной конкуренции.
— А-ну! Тихо все! — Не выдержал я этого базара. — Мне не нужно
чучело! Мне нужны услуги, квалифицированного хирурга. А Вы Гиеныч,
меня извините, но я не понимаю, как на этой свалке, да ещё на
отшибе цивилизации, вообще, операции делать можно?
Ничего не говоря, гиена щелкнула пальцами и комната на глазах
начала трансформироваться.
Вместо обедненного стола, — появилась стол, но операционный. С
потолка опустился микроскоп. Из пола вылезли мониторы,
манипуляторы, и другое, явно медицинское оборудование.
Я был очень впечатлен! Но сержант, имел явно противоположное
мнение.
Видя, как утекают его двадцать золотых, он начал тыкать в
различное оборудование и обзывать его допотопной рухлядью. Чем
снова вызвал, жаркие споры со стороны присутствующих.
Я поднял голову к потолку, и от усталости и безысходности, завыл
на светящуюся в потолке лампу. С улицы, лисица завторила мне
заунывным эхом.
От этого грустного дуэта, в комнате снова все разрыдались.
— Лиса, фу! — Не выдержав нашей грустной песни, открыла двери и
крикнула в темноту гиена.
— Вы сможете восстановить моего друга? — Глядя в морду
заплаканному Гиенычу, спросил я.