— У меня всё нормально с ориентацией! И на баб тянет, но не на
таких старых как ты! Уж не серчай, бабуль. А у вас тут, вообще,
полный швах в головах!
— Внучок, так ты нормальный? Не врёшь? На Петра или Афанасия,
точно не встаёт? А почему же ты тогда, про дядю Серёжу, первым
делом спросил?
— Да, почему спросил? — Подозрительно быстро, дожёвывая пучок
травы, переспросила коза.
Я думал, у меня взорвётся голова.
— Всё! Задрали! Я пошёл. Знал бы, что такое будет, сидел бы себе
в нарийской тюрьме и не рыпался. Пойду лучше, друзей проведаю. Ну и
Маринку заодно.
— Так, а чего ходить-то, здесь она. — Сказала бабуля, пропуская
какую-то сгорбившуюся старушку, в уже становившейся тесной,
кухню.
— Привет Андрюш-ша! Это я, твоя ненаглядная! — Удивительно
знакомым голосом прошептала противная бабка.
И тут, я вспомнил этот голос!
— Марина?
— Да милый! Иди сюда, я тебя поцелую. У меня от происходящего
маразма, закружилась голова, и я плашмя шлёпнулся на кухонный
пол.
— Чего припёрлась? Не встаёт на таких старых у него! Сам, только
что мне сказал! Раньше надо было думать, а не ноги кому попало
раздвигать… — Сквозь обморок, я слышал как моя бабуля, отчитывала
каким-то образом состарившуюся Маринку.
— Нет, не встаёт… На голых мужиков с именем Давид, у него
встает. — Предположила коза Марта. — Постоянно его голого, в своём
универе рисовал.
— Маринка! Хватит его уже лизать-то! Не встанет у него на тебя.
Хотя, погоди-ка, продолжай… Вот же-ж гад, не обманул таки, что не
заднеприводный! Доча! Доча! Радость-то какая!
— Эй! Коряга, сколько там у тебя душ имеется? Сколько? Давай
все! Да не жлобись ты! И свою давай, корешок не доделанный.
— Ме-е, не густо… С нашими, только на три попытки хватит.
М-маловато.
— Теперь всё, только от него зависит… Марина! Что ты там у него
в штанах, забыла-то! Ну да и хрен с тобой! Делай что хочешь,
извращенка старая, а я на это, смотреть не могу…
***
Я открыл глаза, но от этого ничего не поменялось. Вокруг была
кромешная темнота. А у меня в руке, лежала палка. Но явно, не моя
приятно тяжелящая руку, палка-убивалка. А тоненькая, и с одного
конца острая как шпага, палка из моего недавнего кошмара. Вдруг
впереди меня, что-то зашуршало. Я подсознательно сильнее, схватился
за палицу.
— Кто здесь? — Шуршащий звук остановился и через некоторое время
быстро удалился. Оставив меня один на один, со звуком падающих
капель. Я попробовал пошевелиться. Но это было невыносимо больно. Я
только и мог, что перебирать пальцами свою новую палицу, исследуя
все её новые особенности.