— Почему? Что ты сделал, скотина?
— Ну… Я и его душу, тоже заложил…
— Что?! Ах ты ж, падло!
— Ай! Дорогая, мамуль, Марта! Успокойтесь! Все вместе, — на
одного! А палкой то за что!!!
— Гру-у-т! Ты лучший пьяница во вселенной! Вернись! Я всё прощу!
И зачем, я только с этим Лисом, и его ненормальной семейкой
связался!
***
Я бежал со всех ног, вслед за улепётывавшей впереди меня Мартой.
И уже практически спиной, слышал рычащее дыхание догонявшей меня
своры. Но об что-то споткнувшись, я вдруг шлёпнулся и распластался
на всю дорогу, заодно подымая вокруг себя столбы пыли. Я тот час
почувствовал что лежу на какой-то палке, а по моей спине пробежала
зубастая свора.
— Хозяин! — Заверещала по детски палка. — Ты только бабуле
своей, меня больше не давай! А то она меня, живое, разумное
существо, — вместо швабры использует!
— Посох-мясник? — Я удивлённо посмотрел, на тоненькую загнутую
крюку.
— Какой там к зайцепрыгам, мясник! — Пропищала с тоской в
голосе, палка. — Да и ты, не хозяин Лис. А пацан сопливый!
— Но-но! — И я что есть силы, сжал дрючок.
— Ой-йой, какой кошмар… — Вконец поник посох, — всё ещё хуже,
чем я думал… Ни капельки, не больно…
Тем временем собаки, осознав что немного промахнулись, мгновенно
развернулись и помчались всей толпой обратно на меня.
В том, что палка стала намного легче, для меня
двенадцатилетнего, это был неоспоримый плюс. Быстро поднявшись, я
начал размахивать дрючком над головой, не давая подойти псам
поближе.
Первой на меня бросилась, не очень большая псина, что-то вроде
терьера. Но до того облезлая и сердитая, что о никаких кудряшках,
речь уже не шла. Я ждал броска, и ловко уйдя от зубастой морды,
просто сделав шаг в сторону, проводил её таким пинком под зад моим
исхудавшим посохом, что она ещё метров сто, бежала и не
оглядывалась.
Вторая тварь, была намного больше. Настоящий собачий танк. Но
вместо того, чтобы отойти, я присел и выставил впереди меня,
ставший удивительно острым, конец посоха. И эта псина, с разгону,
просто на него напоролась, жалобно заскулив на всю округу.
Удивлённая старая овчарка, ещё больше вызверилась на меня,
призывая остальных к действию. Но они, озадаченные таким поворотом
событий, явно не спешили на тот свет. Вытянув, удивительно легко
вошедшую в тушу здоровенной дворняги, задравшей не одну корову для
достижения такого размера, палку-шпагу, — я не спешил подыматься,
прекрасно понимая что моё копьё, уж как-то очень легко, втыкается в
собачью грудь.